2024 Том 15 №4

Любая система терминов представляет собой «карту-схему» проблемной обла­сти, в которой они употребляются. История терминологии, как и всякое историко-научное исследование, полезна для методологической рефлексии и нередко дает им­пульс для переосмысления той или иной проблемы благодаря возвращению «к истокам» и реактуализации отброшенных последующей эволюцией импликаций и потенциаль­ных путей развития. В статье рассматривается несколько терминов, появившихся в первые десятилетия существования русского научного стиховедения (1910—1920-е го­ды): это введенный М. П. Штокмаром термин «ритмический курсив», ставший обще­употребительным после работ К. Ф. Тарановского и М. Л. Гаспарова; «словораздел» — термин, введенный О. М. Бриком, но давно переставший восприниматься как автор­ский; наконец, «дольник», выражающий одно из наиболее дискуссионных понятий рус­ского стиховедения (рассматривается также связь этого термина с близким, но вы­шедшим из употребления термином «паузник»). Заключительный раздел статьи по­священ появлению самого слова «стиховедение» (калька с немецкого Verslehre) как названия дисциплины. Исследование терминологии русского стиховедения способству­ет более плодотворному развитию современной теории стиха, во многом восходящей к полемике русской формальной школы с поэтами-символистами.

Ядерная идея формализма в том, что литература не является простой функцией психологии или социальной теории и не может быть объяснена с помощью аппарата этих наук. Можно сказать, что стиховедение едва ли не единственная филологическая субдисциплина, которая сумела сохранить основную идею формализма, объясняя сти­ховедческие факты стиховедчески, а не экономически, социологически или психологи­чески. Именно так, не прибегая к редукционизму, но выстраивая свою концепцию ис­тории культуры как череды кризисов и их разрешений, действует в статье об исто­рии русской рифмы М. Л. Гаспаров. М. И. Шапир в известной работе об эволюции рус­ского четырехстопного ямба специально подчеркивает необычность применяемого им хода — объяснения стиховедческого факта с помощью исторически зафиксированных социально значимых событий. Стиховедение более всех остальных литературоведче­ских направлений сохраняет герметичность, предполагающую объяснение литератур­ных данных через литературные обстоятельства. То, как литература оказывается в ситуации необходимости отстаивать свою обособленность от других наук, напоми­нает положение, в котором оказались в свое время социология и лингвистика, борьбу за отделенность которых от психологии вели Дюркгейм и Соссюр. В новейшее время под методологию формалистов пытался мимикрировать Франко Моретти, который при этом все же отстаивал ценности методологически враждебного лагеря, предполагаю­щего, что литературные факты можно объяснять, используя логику социальных наук.

На современном этапе стиховедческих исследований наблюдается возрождение интереса к теоретическим подходам 1920—1930-х годов, возникшим в кругах, близких к русской «формальной школе». На этом фоне одной из наиболее значимых представ­ляется фигура Георгия Шенгели (1894—1956), который известен прежде всего как теоретик стиха и один из наиболее проницательных исследователей русской неклас­сической метрики. Меньшее внимание привлекали собственные поэтические опыты Шенгели, оставшиеся в тени его стиховедческой, переводческой и организаторской деятельности. В настоящей работе на фоне концепции «леймического стиха» Шенге­ли будут проанализированы некоторые его метрические эксперименты, среди которых встречаются как многочисленные образцы классического дольника, так и дериваты античных логаэдов и более редкие типы дольников на двусложной основе. В целом Шен­гели демонстрирует тяготение к классическому и слабо расшатанному дольнику: в большинстве созданных им «леймических» текстов имеются строки правильных трехсложных метров, нередка переменная анакруса; встречаются и единичные расши­рения междуиктовых интервалов. Такой репертуар близок и к метрике младших ак­меистов (особенно Георгия Иванова и Георгия Адамовича), и к метрике поэтов воло­шинского круга (прежде всего Софии Парнок), но отражает индивидуальную манеру Шенгели.

Одной из первых русскоязычных работ, направленных на создание общей теории стиха, стала небольшая книга М. П. Малишевского «Метротоника» (1925), где пред­лагался единый взгляд на устройство метрики. Позднее ряд идей Малишевского был разработан А. П. Квятковским, предложившим единую трактовку для классического и неклассического стиха. Стиховедение гаспаровской школы считало эти теории нена­учными, однако более пристальный их анализ позволяет показать, что они были зако­номерными предшественниками современной метрической типологии. В статье раз­бираются теоретические взгляды Малишевского — как в контексте стиховедения 1920-х годов, так и в более широком контексте тактометрической теории, до Мали­шевского представленной прежде всего работами А. М. Кубарева. Показывается эволю­ция тактометрической теории от Кубарева до Малишевского и то, каким образом она вписывается в развивающуюся чуть позднее метрическую типологию — субдис­циплину, программа которой впервые предложена в работах Р. Якобсона и Дж. Лотца. Завершает статью стиховедческий анализ поэтического наследия Малишевского, ко­торый был активен не только как теоретик, но и как практик стиха. Поэтические произведения Малишевского рассматриваются на фоне изложенных в «Метротонике» взглядов на метрику, которые, как будет показано, с трудом могут быть применены к анализу его же собственных поэтических текстов, куда более традиционных по структуре.

Рассмотрены общие проблемы изучения русского народного стиха. Описаны круп­нейшие теории, в рамках которых изучался фольклорный стих, критически осмысле­но их место в истории российского стиховедения. Спецификой бытования стихового фольклора, существующего в устно-музыкальном виде, обусловлены поиски особого метода его анализа: традиционное стиховедение обладает значительным числом ме­тодов и ресурсов для исследования разных форм литературного стиха, но зачастую ограничено в своих возможностях при обращении к стиху фольклорному. Наиболее содержательным следует признать комплексный подход к изучению народного стиха. Это связано с разнообразием форм фольклора: помимо классической народной тоники, существует множество поздних жанров, созданных по лекалам силлабо-тонической системы стихосложения; для других славянских культур могут быть релевантны методы анализа силлабического текста и т. д. Каждый жанр должен рассматриваться в контексте его истории; фольклор требует дифференцированного подхода. При этом степень сближения с музыковедением может быть разной: в отдельных случаях вполне достаточно традиционных методов стиховедения (например, в области лингвистики стиха). Особым потенциалом обладает тактометрический подход, поскольку вводит в предметно-понятийное поле стиховедения идеи изохронной метрики, слабо разра­ботанной на материале русского народного стиха.

Представлен историко-научный анализ устных выступлений и других работ, ко­торые критиковали «Мелодику стиха» Б. М. Эйхенбаума (1922) и «Рифму, ее исто­рию и теорию» В. М. Жирмунского (1923) с позиций «московского формализма». Изло­жение опирается на неопубликованные и ранее неизвестные материалы, которые, та­ким образом, вводятся в научный оборот. Речь идет о докладах в ГАХН филолога-шпетианца М. М. Кенигсберга и стиховеда М. П. Штокмара, ученика Б. И. Ярхо. Кро­ме того, привлекаются сведения из новонайденной статьи М. М. Кенигсберга «Со­ставные рифмы в лирике Иннокентия Анненского» (1924). Тезисы доклада М. М. Кенигс­берга публикуются впервые, сопровождаются научным комментарием. Цель статьи — раскрытие полемического слоя в работах формалистов-москвичей. Она достигается путем выявления ключевых положений анализируемых текстов, их комментирова­ния, взаимного сопоставления и реконструкции логики авторов. Представлена интер­претация архивных материалов в контексте внутренней формалистической полеми­ки. Новые данные показывают, что работы В. М. Жирмунского послужили импульсом для развития М. М. Кенигсбергом собственной теории стиха с ориентацией на се­мантику; М. П. Штокмар, напротив, отверг принципы разграничения рифм у автора монографии 1923 года.

Распространение новых стихотворных метров в творчестве старших и младших символистов закономерно вело к попыткам их научного осмысления и описания. В нас­тоящей статье показано, что в работах о русском стихе уже начиная с «Символизма» А. Белого дольник / паузник последовательно осмыслялся в сопоставлении с германской тоникой вообще и стихом Гейне в особенности. Теоретический интерес к дольнику подпитывался не только актуальным поэтическим процессом, но и новыми переводче­скими опытами, прежде всего эквиритмическими переводами из Гейне А. А. Блока, опубликованными в его сборнике «Ночные часы» (1911). Формальное сходство между русским и германским дольником подталкивало ученых к развитию сравнительной метрики и теории тонического стиха, а ритмические различия — к разработке по­нятий ритма и метра в отношении несиллабо-тонического стиха и выработке поня­тий формальной и функциональной эквивалентности метрических форм в стихо­творном переводе. Кроме научных высказываний 1910—1930-х годов, в статье обсуж­даются ритмические стратегии, которые были реализованы в русских переводах тре­хиктного дольника Гейне, выполненных в первые десятилетия XX века (А. А. Блок, Ю. Н. Тынянов, В. А. Зоргенфрей, Е. Ф. Книпович, В. Е. Аренс). Заложенная Блоком эк­виритмическая традиция передачи стиха Гейне противопоставлена функционально­му подходу Тынянова. Проведенное исследование углубляет понимание связей между символистским и формалистским стиховедением, а также символистским переводом и так называемым филологическим переводом 1920—1930-х годов.