2024 Том 15 №4

Роль речевой агрессии в контексте продвижения определенной ценностно-регу­ля­тивной системы (особенно религиозного характера) в современной научной литерату­ре не получила широкого освещения. Цель представленного исследования — рассмот­реть механизмы продуцирования и средства реализации речевой агрессии как способа трансляции и защиты родноверческой идеологии в русскоязычном сегменте Интерне­та. Поставленная цель определяет комплексную методику данного научного исследо­вания, включающую функционально-семантический и прагмасемантический методы. В результате исследования определены мотивы и условия применения речевой агрес­сии в сетевом дискурсе, рассмотрены основные эксплицирующие ее речевые акты (акт оскорбления, грубого требования, упрека, обвинения, насмешки, негативной оценки, злопожелания), сделаны предположения об их роли и частотности в контексте рас­сматриваемого вопроса. Также обоснован вывод о составе и характере основных целей агрессивного речеповедения представителей родноверия.

The role of verbal aggression in the promotion of specific value-regulatory systems, par­ticularly those of a religious nature, has not been extensively explored in contemporary schol­arship. This study aims to investigate the mechanisms by which verbal aggression is produced and employed as a means of preserving and advancing the Rodnoverie ideology within the Russian-speaking segment of the Internet. To achieve this, a comprehensive methodology is employed, incorporating both functional-semantic and pragma-semantic approaches. The study identifies the motives and conditions under which verbal aggression tends to arise in online discourse. Key speech acts that manifest this aggression—such as insults, rude de­mands, reproach, accusations, mockery, negative evaluations, and ill-wi­shing—are analysed, with hypotheses offered regarding their function and frequency. Furthermore, the study elucidates the composition and nature of the primary goals behind the aggressive speech behaviour of Rodnoverie adherents.

Цель исследования — выявить стратегии лингвистической вежливости, исполь­зуемые в спонтанном коммуникативном взаимодействии внутри конкретного коллек­тива. Проанализированы фрагменты аудиозаписей общения среди друзей-подростков. Применяется интеракционный подход, предполагающий опору на модели социального лица И. Гофмана и лингвистической вежливости П. Браун и С. Левинсона, использо­вание этнографических методов сбора данных и конверсационного анализа. На кон­кретном материале продолжается обсуждение гендерной и возрастной специфики реа­лизации стратегий вежливости и коммуникативных стилей. Выявляются такие стратегии достижения солидарности, как подтрунивание и групповые шутки, когда участники по очереди добавляют детали с целью усиления комического эффекта; ри­туальные оскорбления среди друзей, на которые не обижаются, в частности придумы­вание прозвищ; ритмизация коммуникации, доходящая до спонтанного стихотворче­ства. В случае просьбы отмечаются следующие стратегии и средства ее осуществле­ния: повторение слов, как буквальное, так и с вариациями; маркер вежливости «пожа­луйста» и его жаргонный эквивалент «паже»; уменьшение величины одолжения; ис­пользование маркеров внутригрупповой идентичности («по-братски»); поддержка друзей: предложение помощи и шуточная угроза; языковая игра (рифма и намеренное искажение фонетического облика слова); увеличение громкости и просодическое выде­ление, которые выражают общее эмоциональное состояние. Участники общения экспе­риментируют с коммуникативными стратегиями, иногда доводя степень их выра­женности до грани в своего рода перформансе. Более экспрессивная и игровая реализа­ция стратегий солидарности является, можно предположить, чертой подросткового стиля коммуникации. Таким образом, материал демонстрирует локальную культур­ную (а также возрастную) специфику реализации универсального механизма коммуни­кации.

The study aims to reveal politeness strategies used in natural interaction within a particular community group. The article analyses excerpts from audio recordings of conversations of teenage male friends. The chosen interactional approach relies on Goffman’s notion of face and Brown and Levinson’s model of linguistic politeness, ethnographic methods of collecting data, and conversation analysis. The case study continues the discussion of gender and age aspects of politeness realization and communication styles. The article reveals the following interactional solidarity strategies: teasing and group jokes, where participants add details to exaggerate the comic effect; ritual insults, in particular making up nicknames; synchronized speech pacing, even leading to creating spontaneous poetry. In the case of a request, the following politeness strategies and means are noted: repetition of words, both literal and with variations; increasing the volume and varying the speech rate, which express the common emotional state; decreasing the imposition with lexical means, markers of in-group identity; friend’s supporting through an offer and a jokily threat, language game (rhyming and deliberate mispronouncing), politeness marker "please" and its slang equivalent “pazhe”, minimizing the degree of a favour; using markers of group identity (“brother”), offering help and threating jokingly, using puns (rhyme and deliberate change of the phonetic form of a word), and increasing volume and prosodic emphasis that express an emotional state. Participants experiment with communicative strategies, sometimes pushing the degree of their expression to the edge and turning it into a performance. Applying the solidarity strategies in a more expressive and playful way seems to be a feature of the adolescent communication style. The data analysed reveals the local, cultural (and supposedly age) specifics of employing the universal face-saving mechanism of the communication.

Обсуждается речевой этикет, в том числе стратегии вежливости, в коммуника­ции между человеком и искусственным интеллектом (ИИ). Вежливость со стороны ИИ может усилить доверие со стороны человека, а вежливость человека по отноше­нию к ИИ может влиять на эффективность коммуникации. Для демонстрации этого был проведен пилотный эксперимент с ChatGPT 4.0, получавшим промпты на рус­ском языке с вежливостью и без; эксперимент показал, что вежливость положительно влияет на точность ответов. Также рассмотрены трансформации речевого этикета, связанные с ИИ, в частности пропуск приветствий и прощаний, отражающий более функциональный подход к коммуникации. Хотя статья не дает окончательных от­ветов на то, как должны функционировать стратегии вежливости в общении между человеком и ИИ, она подчеркивает социолингвистические аспекты, которые, вероятно, станут еще более актуальными со временем. Также показан ряд изменений в практике коммуникации, которые были вызваны интеграцией ИИ в повседневную жизнь и в буду­щем потребуют переосмысления привычных социальных норм и речевого этикета.

The paper explores the evolution of communication etiquette between humans and artificial intelligence (AI), focusing particularly on the adaptation of traditional politeness strategies. While the politeness of AI can enhance the human level of trust, human politeness towards AI is equally important as it can impact the efficiency of communication. To demonstrate this, I conducted a pilot experiment with ChatGPT 4.0, using polite and non-polite prompts in Russian. The results suggest that politeness is likely to positively impact the accuracy of responses. Furthermore, the paper examines changes in speech etiquette, highlighting how interactions with AI often omit traditional greetings and farewells, reflecting a more functional approach to communication. Although the paper does not provide definitive answers on how politeness strategies between humans and AI should function, it underscores sociolinguistic points that are likely to become increasingly pressing over time. Overall, the paper illustrates a significant shift in communication practices, driven by the integration of AI into daily interactions, necessitating a reevaluation of the established social norms and speech etiquette.

Изложены результаты исследования отношения к ненормативной лексике моск­вичей 1962—2011 годов рождения из семей с высшим образованием. Рассматривается понимание респондентами слова «мат», их отношение к социальному запрету на употребление ненормативной лексики, их оценка регулярности и целей ее использова­ния в собственной речи и оценка изменения своей лояльности к ней в разные периоды жизни.

Исследование выполнено на основе анализа 20 интервью и 182 ответов на подроб­ный опросник. Предложен краткий обзор понимания термина «мат» немногочислен­ными авторами научных исследований и словарей, а также собственное определение термина, содержащее описание отличий матерной лексики от остальной обсценной. Дается часть статистики предварительного анализа опросника. Так, оценивают себя как никогда или несколько раз в жизни произносивших матерные слова (не в рамках цитирования) 26 %, из них никогда — 23 респондента. Считают себя использующими мат часто 14 %; 60 % применяют его изредка или в определенной компании. Мно­гие пользователи мата считают, что не пользующихся им не существует, но с на­пря­жением относятся к тем, кто заполняет им паузы. При детях могут использо­вать мат 35 % респондентов, при этом при чужих ограничивают себя на 10 % больше лиц, чем при своих. Соотношение желающих запретить мат строго / запретить в неко­торых ситуациях / разрешить свободно — 14 % / 44 % / 17 %.

В качестве вывода приведено описание характерной, на взгляд автора, современной модели восприятия мата: нечастое исключительно устное использование в одиноче­стве или при близких людях любого пола, но не при детях; в непрямом значении, без инвективности; в двух целях — для психологической разрядки и для выразительности речи и развлечения.

The article presents the findings of a study on the attitudes toward profanity among Muscovites born between 1962 and 2011, all from families with higher education backgrounds. The research explores how respondents understand the term ‘mat,’ their views on societal restrictions regarding profanity, self-assessed frequency of using profanities and purposes for it, as well as the evolution of the attitudes toward profanity over different life stages. The study is based on the analysis of 20 interviews and 182 questionnaire responses. It also offers a concise overview of scholarly and lexicographical interpretations of the term ‘mat’. The author proposes her own definition of profanity, distinguishing it from other forms of obscene language. Preliminary statistical insights are presented. For example, 26 % of the respondents report rarely or never using ‘mat’ (excluding quotations), with 23 respondents claiming they have never used it. 14 % of the respondents identify themselves as frequent users, while 60 % admit to using it occasionally or only in specific social settings. Many respondents believe that profanity is used to some extent by everyone. However, a significant portion express discomfort when it is used simply to fill pauses in conversation. 35 % of the respondents admit to using obscene language in the presence of children, while 10 % more people are likely to limit its use with strangers compared to close friends or acquaintances. Opinions on profanity regulation vary, with 14 % supporting a strict ban, 44 % supporting a ban in specific situations, and 17 % advocating complete freedom to use profanities. In conclusion, the author offers a model for the perception of profanity: its infrequent, primarily oral speech use, restricted to private settings or among close acquaintances of either gender, but generally avoided in the presence of children. Profanity is used indirectly, not in an invective manner, and serves two main functions: psychological release and as a form of expressive or entertaining speech.

Рассмотрена междисциплинарная проблема конфликта и, в частности, ее линг­вистическая специфика как компонент эмотивного плана в художественном дискурсе на материале романа «Циньские напевы» Цзя Пинва (《秦腔》贾平凹，2005). Цель исследования — проанализировать аспекты речевой и языковой конфликтности и ее деструктивные формы в лексико-семантических, синтаксических и функционально-стилистических единицах языка. Конфликтный коммуникативный акт рассматри­вается как следствие определенных неудач в речевом взаимодействии, а также как нарушение конвенций и правил дискурсивного поведения. Языковые противоречия и конфликты анализируются в рамках эмотиологии, то есть на уровне эмотивности и эмотивного поля в прагматическом пространстве художественного дискурса, как мультимодальные явления системных отношений эмоциовербалики. Выступая в каче­стве особых элементов структурного напряжения текста, своего рода языковых и смысловых доминант или аттракторов, дискурсивные противоречия материализу­ются в качестве стилистических единиц различного уровня, и могут быть использо­ваны как инструмент для произведения необходимого эффекта в художественном нарративе. Лингвистически конфликт инициируется и диагностируется в наруше­нии прагматико-семантических и стилистико-синтаксических конвенциональных норм. На конкретном материале доказывается, что использование конфликтогенного дискурса в прозе составляет одну из особенностей идиостиля Цзя Пинва, интегриру­ющего различные коммуникативные стратегии. Результаты исследования обеспечи­вают основу для дальнейших исследований речевых столкновений в китайской художе­ственной литературе.

The present study addresses the interdisciplinary issue of conflict and its linguistic specificity as a component of the emotive dimension in artistic discourse, with a focus on the novel “Qin Qiang” by Jia Pingwa (2005). The aim is to analyse the aspects of speech and language conflict, as well as its destructive forms, within the lexico-semantic, syntactic, and functional-stylistic units of the language. A conflictual communicative act is viewed as the result of specific failures in speech interaction and the violation of conventions and rules governing discursive behaviour. Linguistic contradictions and conflicts are analysed within the framework of emotiology, at the level of emotivity and the emotive field in the pragmatic space of artistic discourse, as a multimodal phenomenon shaped by systemic relations of emotionalism. Discursive contradictions function as key elements of the structural tension in the text, serving as linguistic and semantic dominants or attractors. These contradictions materialize as stylistic units at various levels and can be employed as a tool to create the desired effect in artistic narrative. Linguistically, conflict arises from violations of pragmatic-semantic and stylistic-syntactic conventional norms. Drawing on empirical material, the study demonstrates that the use of conflictogenic discourse in prose is a distinctive feature of Jia Pingwa’s idiosyncrasy, integrating various communicative strategies. The findings provide a foundation for further research into speech collisions in Chinese fiction.