2017 Том 36 № 4

В первой части представлен набросок развития интерпретации Канта в аналитической философии. Автор обращается к кантовскому трансцендентальному идеализму и трем хорошо известным сложностям, связанным с вещами в себе и этим идеализмом генерируемым: проблеме непознаваемости, проблеме ноуменальной аффектации и применения категорий и проблеме отклоненной альтернативы. Основываясь на своей работе «Вещи в себе: предварительный итог» (XI Кантовские чтения, Балтийский федеральный университет, 2014 г.), автор поднимает вопрос о том, насколько можно принять кантовский идеализм и решить эти проблемы таким способом, чтобы это: 1) было справедливо по отношению к тексту Канта, 2) показало его позицию как последовательную и его главные аргументы — как приемлемые, 3) не основывалось на философски неубедительных предпосылках. Показано, что этим требованиям — быть строго кантианскими и философски удовлетворительными — не удовлетворяют такие интерпретации в рамках аналитической философии, как работы Питера Стросона, Рэй Лэнгтон, Генри Эллисона и Десмонда Хогана. Фактически, невероятно найти строго кантианское и философски ценное решение этих проблем, хотя возможны разрозненные и философски ценные реконструкции кантовских идей, и автор провозглашает свою поддержку таких реконструкций. Коротко комментируются взгляды Роберта Ханны, Майи Соболевой и Сергея Катречко на вещи в себе. В конце предлагаются несколько направлений исследований с учетом данной дискуссии.

В своей недавней работе «Вещи в себе: промежуточный отчет» Роберт Хауэлл говорит, что философски удовлетворительное решение известной проблемы, касающейся взглядов Канта на объект познания и природу вещей в себе, должно удовлетворять трем условиям: 1) оно должно быть разумно справедливым по отношению к взглядам Канта, 2) оно должно показать, что его позиция внутренне непротиворечива (и что большинство его аргументов значимы) и 3) оно не должно основываться на философски неубедительных предпосылках. Хауэлл делает вывод о том, что для философии важно найти удовлетворительное решение этих проблем, но при этом сомневается, что такое решение может быть найдено. Автор полностью согласен с его тремя условиями адекватности философски удовлетворительного решения этих проблем, как и с тем, что философия выиграла бы, если бы такие решения были найдены. Более того, автор полагает, что уже нашел такое решение. В соответствии с радикальным агностицизмом Канта (KRA) мы можем и должны знать a priori, что мы не можем знать ни  природу вещей в себе, ни то, существуют они или нет. В соответствии с кантовским методологическим элиминативизмом относительно вещей в себе (KME) можно считать, что для теории реального (то есть антропологического, «с человеческим лицом») трансцендентального идеализма мы можем полностью отказаться от понятия вещи в себе. В моей статье я раскрываю и защищаю оба эти тезиса — KRA и KME.

Статья посвящена анализу трансцендентальной философии (трансцендентализма) Канта и его важнейшего концепта — вещи-самой-по-себе, «без которого нельзя войти в кантовскую философию» (парафраз максимы Якоби). С одной стороны (методологически), трансцендентализм предполагает трансцендентальный сдвиг (поворот) от изучения [эмпирических] предметов к изучению [трансцендентальных] условий их познания. С другой стороны (метафизически), в основании кантовского трансцендентализма лежит определяющее для него различение «вещь-сама-по-себе vs. явление». Для уточнения смысла кантовского концепта вещисамой-по-себе в статье разбираются три тезиса. Во-первых, кантовская вещь-сама-по-себе не является предметом (объектом) в обычном смысле: это скорее методологическое понятие, а не реально существующий предмет (объект). Соответственно, можно выделить несколько возможных концептуализаций кантовской вещи-самой-по-себе средствами современной логики. Во-вторых, вещь-сама-по-себе имеет два модуса: эмпирический и ноуменальный (B 306),  — что следует учитывать при анализе концепции трансцендентализма. При этом (в-третьих) концепт вещи-самой-по-себе вводится Кантом негативным образом и представляет собой понятие типа «семейного сходства». Данный концепт содержит в своем составе три «предметные» составляющие: вещь вообще, трансцендентальный предмет и ноумен (иногда Кант употребляет их синонимично), — которые связаны между собой динамически. Каждая из них фиксирует соответствующую фазу «редукции-реализации» (Бухдал) познания эмпирических данных (определяемую Кантом как предметность посредством концепта «трансцендентальный предмет»), которые выявляются в ходе трансцендентального анализа (рефлексии) процесса познания. При этом наш тезис (2) о двойственном характере концепта вещисамой-по-себе позволяет предложить решение так называемой кантовской проблемы причинности: эмпирическая вещь-сама-по-себе выступает как денотат явления, а ноуменальная вещь-сама-по-себе (или «негативный ноумен») выступает как его смысл (семиотический треугольник Фреге).

Интерес к Канту в современной теоретической аналитической философии связан прежде всего с дискуссиями о характере наших чувственных восприятий, об эпистемологическом статусе опыта и о так называемом «конструктивизме». При этом конфликт интерпретаций заходит так далеко, что одни считают Канта концептуалистом, а другие — «антиконцептуалистом», одни — интерналистом, а другие — экстерналистом, одни — конструктивистом, а другие — реалистом. В настоящей статье коротко представлены основные  аргументы pro и contra той или иной интерпретации Кантовых текстов, а также предложена авторская трактовка некоторых спорных аспектов теории познания Канта. В отличие от доминирующего взгляда в аналитическом кантоведении показано, что «трансцендентальный идеализм» Канта вполне совместим с эпистемологическим реализмом в области теоретического разума. Соответственно, понятие «вещь в себе» не следует рассматривать как онтологическое или эпистемологическое. Оно имеет только методологическую функцию и служит для того, чтобы наряду с  естественнонаучным дискурсом оставить возможность для других типов дискурса, таких как религиозный, этический и т. д. Представленное доказательство основано на трех шагах: сначала рассматривается понятие «явления» в реалистическом ключе как онтологически идентичное с понятием вещи в себе. Затем предлагается авторская реконструкция кантовской трансцендентальной теории опыта и анализ трансцендентальной структуры опыта, демонстрирующий реалистический статус кантовских объектов опыта. В заключение обсуждается значение кантовского проекта с точки зрения современной теории познания.