2018 Том 37 №1

Понятие оптимизма в его кантовском значении середины XVIII в. лишь изредка оказывалось предметом пристального внимания кантоведов. Оно уходит своими истоками в «Теодицею» Г. В. Лейбница и споры о том, является ли действительный мир наилучшим из всех возможных. В данной статье, представляющей собой первую часть двухчастного цикла, исследуется исторический контекст возникновения кантовского приглашения к лекциям 1759 г. «Опыт некоторых рассуждений об оптимизме». Кратко очерчены условия конкурса Берлинской академии наук на 1755 г. о сравнении систем А. Поупа и Г. В. Лейбница и об оценке оптимизма, а также показаны филологические трудности, связанные с переводом на французский строки Поупа «Whatever is, is right» в конкурсном задании, равно как и с ее переводом на немецкий и русский языки. Продемонстрирована роль Вольтера и его «Поэмы на разрушение Лиссабона», а также повести «Кандид, или Оптимизм» в изменении post factum восприятия итогов конкурса и появлении новых оттенков у понятия оптимизма. На основании эпистолярного наследия И. Канта сделан вывод о том, что, несмотря на всеевропейское значение землетрясения в Лиссабоне в 1755 г. для восприятия проблемы оптимизма и наилучшего мира, кёнигсбергский философ в 1759 г. подходит к обсуждению данного вопроса в рамках полемики с крузианской философией. Изложена аргументация Хр. А. Крузия против существования наилучшего мира, за существование нескольких хороших миров и выбора среди них Богом действительного мира на основе свободы противоречия (libertas contradictionis) и свободы противоположности (libertas contrarietatis), которые устраняются в учении об оптимизме.

Kant scholars have rarely addressed the notion of optimism as it was interpreted by the Königsbergian philosopher in the mid-18th century. The notion originates from Leibniz’s Theodi­cy and from debates over whether the actual world is the best of all possible worlds. The first of a two-part series, this article studies the historical context in which appeared Kant’s 1759 lecture advertisement leaflet entitled An Attempt at Some Reflections on Optimism. The study describes the requirements of the 1755 Berlin Academy of Sciences’ competition for a comparison of G. W. Leibniz’s and A. Pope’s systems and an assessment of optimism. Another focus is the philological difficulties of translating Pope’s proposition “Whatever is, is right” into the French language — which was part of the competition task. The author considers the ways the proposition was translated into the Russian and German languages. The article shows the contribution of Voltaire and his Poem on the Lisbon Disaster and Candide: or, Optimism to the post factum changes in the perception of the competition results and to the emergence of new shades of meaning in the concept of optimism. The Lisbon earthquake of 1755 had a profound effect on Europe and on the perception of optimism and of the idea that the actual world is the best of all possible worlds. However, Kant’s epistolary legacy leads one to the conclusion that the philosopher examined the problem in the framework of a polemic on Crusian philosophy. This article presents Crusius’s arguments against the theory that this is the best of all possible worlds and in favour of the theory that there are several good worlds. God’s choice of the actual world owes therefore to the freedom of contradiction (libertas contradictionis) and to the freedom of contrariety (libertas contrarietatis), which are eliminated in the teaching of optimism.

Кантовская дихотомия общей и трансцендентальной логик рассматривается в свете ретроспективной реконструкции двух подходов к демаркации формальных и материальных консеквенций, коренящихся в схоластике XIV в. Согласно первому подходу (Жан Буридан, Альберт Саксонский, Марсилий Ингенский), консеквенция формальна, если она валидна исключительно в силу своей формы для любой материи. Поскольку материя консеквенции связывается с категорематическими терминами, ее формальная валидность определяется как инвариантность относительно подстановок таких терминов. Согласно второму подходу (Ричард Биллингем, Роберт Фланд, Ральф Строуд, Ричард из Лавенема), валидность формальной консеквенции обеспечивается формальным подразумеванием консеквента в ее антецеденте. Выдвигается гипотеза о попытке примирения в кантовской логической систематике подстановочной трактовки формальных консеквенций и формального анализа трансцендентальных отношений предметов опыта. Показывается, однако, что интерпретация ограничений, накладываемых транс­цендентальной логикой на способность суждения, в духе схоластической онтологии трансцендентальных отношений вошла бы в противоречие с кантовской критикой догматической онтологии. Следуя Лучано Флориди, трансцендентальная логика истолковывается не как система консеквенций с онтологически фундированными трансцендентальными ограничениями, а как логика дизайна, которая обогащает традиционный логический инструментарий серией понятий, заимствованных преимущественно из программирования: дизайнер проектируемой системы формулирует требования ее осуществимости и определяет ее функции, позволяющие достигать заданной цели на основе доступных ресурсов. Кантовский проект накладывает запрет на догматическую апелляцию к трансцендентальным отношениям и вечным истинам схоластики, однако конститутивный характер правил трансцендентальной логики в отношении способности суждения исключает плюрализм концептуальных систем, имеющих интерпретацию в пределах возможного опыта. Таким образом, задача оптимизации поиска концептуального дизайна выходит за границы компетенции трансцендентальной логики.

In this article, I consider Kant’s dichotomy between general and transcendental logic in light of a retrospective reconstruction of two approaches originating in 14th century scholasticism that are used to demarcate formal and material consequences. The first approach (e. g., John Buridan, Albert of Saxony, Marsilius of Inghen) holds that a consequence is formal if it is valid — because of its form only — for any matter. Since the matter of a consequence is linked to categorematic terms, its formal validity is defined as being invariant under substitutions for such terms. According to the second approach (e. g., Richard Billingham, Robert Fland, Ralph Strode, Richard Lavenham), the validity of a formal consequence stems from the formal understanding of the consequent in the consequence’s antecedent. I put forward the hypothesis that in his logical taxo­nomy, Kant attempted to reconcile the substitutional interpretation of formal consequences and a formal analysis of the transcendental relations of objects of experience. However, if we interpret the limi­tations imposed by transcendental logic on the power of judgement in the spirit of the scholastic ontology of transcendental relations, it would contradict Kant’s critique of dogmatic ontology. Following in Luciano Floridi’s path, I thus propose to consider transcendental logic, not as a system of consequences equipped with ontologically grounded transcendental limitations, but rather as the logic of design. The logic of design has the benefit of enriching traditional logical tools with a series of notions borrowed primarily from computer programming. A conceptual system designer sets out feasibility requirements and defines a system’s functions that make it possible to achieve the desired outcome using available resources. Kant’s project forbids a dogmatic appeal to the transcendental relations and eternal truths of scholasticism. However, the constitutive nature of the rules of transcendental logic in regard to the power of judgement precludes the pluralism of conceptual systems that can be interpreted within possible experience. Thus, the optimisation problem of finding the best conceptual design from all feasible designs is beyond the competence of transcendental logic.

В фокусе статьи — вопрос о том, что начиная с эпохи Просвещения подразумевается под «прогрессом в знании». Ответ основан на сдвиге в перспективе нашего понимания Просвещения и осознании того гносеотопа, который находится в центре этого перспективистского сдвига. Учитывая тот факт, что человеческое знание считается всегда ограниченным, аксиома, названная гносеотопом (от греческого gnōsis — познание, знание и topos — место, область, сфера), может быть определена как область относительно надежного знания, которое является предметом обоих — количественного (кумулятивного) и качественного (парадигматического) — исторических изменений. Хотя факт человеческого незнания хорошо известен со времен Античности и к тому же принимался как должное в течение тысячелетий человеческой истории, осознание этого незнания достигло в ходе Просвещения статуса особой проблемы, когда непреодолимые, хотя и систематически подавляемые элементы человеческого незнания были интегрированы в теорию познания рационализма XVIII в. Эта статья обсуждает развитие в сдвиге от незнания как данности к незнанию как систематически осмысляемой части условий человеческого знания, начиная с ис­то­рической точки зрения на примерах Христиана Вольфа, Александра Готлиба Баумгартена и Иоганна Георга Зульцера. Аргументация фокусируется не на «завершении» рационалистической системы философии XVIII в., а скорее на разрушительности введения субрациональных элементов в систему, результатом чего оказываются окончательный развал системы и расширение горизонта просветительского гносеотопа. В этом смысле Просвещение развивается от понятия, обозначающего эпоху (Просвещение с прописной буквы), к методу (просвещение со строчной буквы). Статья завершается рассмотрением недавней полемики (Ульрих Бек, Райнер Шпехт и современные естествоиспытатели) о следствиях гносеотопической перспективы для глобализации и экологической политики, а в более широком смысле — размышлениями о насущной необходимости ценности центральных идей Просвещения во всей их сложности.

This article focuses on the question of what “progress in knowledge” (Fortschritt im Wissen) since the Enlightenment could mean. The answer is rooted in a shift in perspective in our understanding of the Enlightenment, and in an awareness of the gnoseotope at the center of this perspectival shift. Given the fact that human knowledge has always been considered li­mited, the axiom called gnoseotope (from Greek gnōsis: cognition, know­ledge and topos: place, area, field) can be defined as the area of re­latively secure knowledge, which is subject to both quantitative (cumulative) and qualitative (paradigmatic) histo­rical changes. Considering the further fact that human ignorance has been acknowledged since Antiquity and taken for granted for millennia of human history, the awareness of this ignorance becomes parti­cularly problematic during the Enlightenment when irreducible yet systematically repressed elements of human ignorance were integrated into the epistemology of 18th-century rationalism. This article discusses the development in the shift from ignorance as a given to ignorance as a systematically reflected part of the conditions of human knowledge from a historical point of view through the examples of Christian Wolff, Alexander Gottlieb Baumgarten, and Johann Georg Sulzer. The argument does not focus on the ‘completion’ of the rationalist system of 18th-century philosophy, but rather on the subversive quality of the introduction of subrational elements into that system, resul­ting in the ultimate breakdown of the system and in the expansion of the horizon of the Enlightenment gnoseotope. In this sense, the Enlightenment can be seen as expanding from from an age (“Enlightenment” with an upper-case “E”) to a method (“enlightenment” with a lower-case “e”). The article concludes with recent debates (as initiated by Ulrich Beck, Rainer Specht, and contemporary natural scientists) about the effects that a gnoseotopical perspective has on globalization and ecological politics, and more broadly with reflections on the current need for core Enlightenment ideas in their full complexity.

Интервью нацелено на выяснение значения философии И. Канта, постулирующей определенные нравственные принципы с категорической безусловностью, для современной теории справедливости, сталкивающейся с тем, что многие представители научного сообщества считают любые подобные принципы относительными, а саму справедливость — предметом, выходящим за пределы сферы науки. Отфрид Хёффе — один из ученых, полагающих, что категорические правовые принципы и сегодня могут быть предметом научного обсуждения и обоснования — в своих трудах очень часто опирается на кантовскую философию. В связи с этим интервьюер выясняет отношение О. Хёффе к взглядам известных немецких правоведов-нео­кантианцев Р. Штаммлера и Г. Радбруха, а также таких философов, как Дж. Ролз и Ю. Хабермас, поскольку последние сами себя причисляли к представителям кантианской традиции нравственной философии. Параллельно уточняются взгляды самого О. Хёффе на те проблемы, которые обсуждались названными авторами. О. Хёффе отвергает критику Г. В. Ф. Гегеля в адрес И. Канта, оспаривает зависимость базовых принципов справедливости от «духа времени» и мнения большинства, называет свободу высшей человеческой ценностью и выступает за демократическое конституционное государство (рассматривая при этом принципы социального государства лишь как задачу государства, а не как субъективные права граждан), а также утверждает, что диктаторская и тираническая власть заслуживает сопротивления. Помимо этого О. Хёффе дает пояснения относительно используемых им понятий трансцендентального обмена, категорических правовых принципов, просвещенно либеральной демократии, мировой республики. Предполагается, что интервью станет дополнением к тем трудам О. Хёффе, которые уже переведены на русский язык.

This interview explores the extent to which Kant’s philosophy, which postulates certain moral principles categorically, has influenced the contemporary theory of justice. Many academics believe such principles to be relative and emphasise that justice lies beyond the remit of science. Otfried Höffe is convinced that categorical legal principles remain a valid subject for an academic discussion. In his works, he often appeals to Kantian philosophy. In the interview, Prof. Dr. О. Höffe refers to such famous German Neo-Kantian philosophers of law as R. Stammler and G. Radbruch. He also mentions J. Rawls and J. Habermas — self-confessed adherents of the Kantian tradition in moral philosophy. Prof. Dr. Höffe expounds his views on the problems discussed by these authors. He dismisses G. W. F. Hegel’s criticism of Kant and denies the dependence of the fundamental principles of justice on the Zeitgeist and the opinions of the masses. The interviewee calls freedom the supreme human value, advocates the idea of a democratic constitutional state (he considers the principles of a social state as a mission of the state rather than a subjective right of citizens), and argues that dictatorship and tyranny deserve resistance. Prof. Dr. Höffe gives detailed definitions of the notions of transcendental exchange, categorical legal principles, enlightened liberal democracy, and a world republic. This interview will supplement the body of Prof. Dr. Höffe’s works that have already been translated into Russian.

В обзоре представлены особенности организации и основные идеи международной научной конференции «“Нет права на восстание”. Кант и проблема революции в политической философии XVIII—XXI вв.». Конференция прошла в Балтийском федеральном университете имени Иммануила Канта 9—10 ноября 2017 г. и была посвящена 100-летнему юбилею Русской революции. Организатором конференции выступила Академия Кантиана — научное подразделение компаративных исследований философии России и Запада при Институте гуманитарных наук БФУ им. И. Канта. В докладах, представленных на конференции, основное внимание было уделено анализу феномена революции от Канта до наших дней, а также концепциям революции, появившимся в непосредственной хронологической близости к Русской революции 1917 г. В обзоре приведено краткое содержание всех прозвучавших на конференции докладов и состоявшихся дискуссий в соответствии с тематическими блоками. Конференция подтвердила, что кантовские идеи о государстве и революции остаются востребованными вплоть до настоящего времени.

This report presents the features of the organisation and the main ideas of the international scientific conference “‘No Right of Sedition’. Kant and the Problem of Revolution in the 18th—21st Century Philosophy.” The conference was held at the Immanuel Kant Baltic Federal University (IKBFU) in Kaliningrad on November 9—10, 2017 and was dedicated to the 100th anniversary of the Russian Revolution. The event was organised by the Academia Kantiana — a research unit on comparative studies on Russian and Western philosophy at the IKBFU’s Institute for the Humanities. The reports presented at the conference focused on the analysis of the phenomenon of revolution from Kant to the present day as well as the conceptions of revolution that appeared around the time of the Russian Revolution in 1917. The report summarises all the presentations and discussions that took place at the confe­rence in accordance with the thematic clusters. The conference confirmed that Kant’s ideas on the state and the revolution are still relevant today.

Обзор посвящен международному трансцендентальному семинару «Трансцендентальный поворот в современной философии-2: кантовское явление, его онтологический и эпистемический статус», прошедшему 27—29 апреля 2017 г. в Москве. Задачами семинара было (1) обсуждение специфики трансцендентального идеализма, (2) исследование природы одного из ключевых кантовских понятий — явления — в рамках основополагающей для трансцендентализма концептуальной триады: вещь-сама-по-себе (Ding an sich) — явление (Erscheinung) — представление (Vorstellung), (3) анализу кантовского различения явления и феномена, а также (4) пониманию явления и феномена в трансцендентальной феноменологии (Гуссерль).

This is a report of the international workshop «Transcendental Turn in Contemporary Philosophy 2: Kant’s Appearance, Its Ontological and Epistemic Status» (April 27—29, 2017, Moscow), the tasks of which was (1) to discuss the specificity of transcendental idealism, (2) to study the nature of one of Kant’s important concepts — that of appearance — within the framework of the essential conceptual triad of transcendentalism: thing in itself (Ding an sich) — appearance (Erscheinung) — representation (Vorstellung), (3) to analyse the distinction between Kant’s concepts of appearance and phenomenon, and (4) to examine the concepts of appearance and phenomenon in relation to Husserl’s transcendental phenomenology.

Двадцать седьмого февраля 2018 г. ушла из жизни специалист по эстетике Канта и неокантианства, доктор философских наук, профессор Татьяна Анатольевна Акиндинова.

Prof. Dr Tatyana A. Akindinova, a specialist in the aesthetics of Kant and the Neo-Kantians, passed away on the 27th of February, 2018.

Академия Кантиана БФУ им. И. Канта объявляет конкурсный отбор для участия во Второй международной летней школе по изучению наследия Канта.

Целевая аудитория: студенты бакалавриата старших курсов, магистранты, аспиранты и кандидаты наук, защитившиеся не ранее 2016 года.

Даты проведения: 29 июля — 5 августа 2018 г.

Target audience: advanced bachelor students, master students, PhD students, postdocs (with PhD received not before 2016). Dates: 29 July — 5 August 2018