2015 Выпуск №1(51)

Проведена реконструкция отдельных эпизодов раннего периода интеллектуальной биографии С. Л. Рубинштейна (1889—1960), русского неокантианца, философа и психолога, и опубликованы следующие архивные документы: письмо Марты Коген (1918), вдовы немецкого философа-неокантианца Германа Когена, учеником которого был Рубинштейн; две автобиографии Рубинштейна начала 1920-х годов; отзыв Н. Н. Ланге (1858—1921), видного психолога и философа, профессора Новороссийского университета, о диссертации Рубинштейна, защищенной в Марбургском университете под руководством Г. Когена и П. Наторпа и опубликованной в Германии на немецком языке. Первые три документа публикуются впервые. Отзыв Ланге, уже публиковавшийся исследователями «одесского периода» интеллектуальной биографии Рубинштейна, тщательно сверен с архивным источником. Выявленные при этом ошибки исправлены. Благодаря этим документам, а также старым и новым немецкоязычным публикациям и исследованиям выявлены как некоторые факты и даты биографии Рубинштейна, так и его ранее неизвестные или малоизвестные творческие проекты и планы. Так, например, стало известно, что Рубинштейн планировал перевод на русский язык и издание малых религиозно-философских сочинений Ко¬гена, в получении которых в послевоенной Одессе ему способствовали Э. Кассирер и Б. Штраус. Таким образом, в статье находит подтверждение мысль о чрезвычайной ценности изучения личных архивов философов для адекватного установления идейных истоков их концепций и полноценной реконструкции их интеллектуального ландшафта

Рассматриваются вопросы понимания естественного права с позиции неокантианской философии права в конце XIX — начале XX века, проблемы соотношения изменчивых норм права с неизменной формой предписаний морали.
Автор обращает внимание на развитие кантианского подхода в решении вопроса моральной философии. Сущность нравственности раскрывается не столько в построении идеальных проектов, сколько в потребности действия: нравственный закон должен осуществиться во внешнем мире. Нормативно-этическая теория оценивает нравственные начала как внутреннюю абсолютную ценность. Но определения морали получают свой смысл только как индивидуальные переживания личности, социальные требования приобретают нравственный характер только через самоопределяющуюся личность. Являясь по сути критическим и формальным, моральный принцип не устраняет возможности своего сочетания с временными конкретными целями. Формулы категорического императива обращаются к отдельной личности, но ставят ей требования исходя из представлений объективного порядка, к которым относятся право и государство.
В статье показано, что основанием нравственной критики права, по учению П. И. Новгородцева, является сознание того, что правообразование совершается при участии человеческой воли, то есть нравственный суд возможен только над человеческим действием. Оценки права могут быть двоякого рода: с точки зрения целесообразности и с точки зрения нравственности. Автор отмечает, что отечественный философ права  призывал видеть в праве не только продукт человеческой воли, но и явление нравственного мира — естественному праву свойственно убеждение, что право есть не только средство к достижению известных практических целей, но оно служит и к удовлетворению высших моральных требований.