Гуманитарные и общественные науки

Принципы права рассматриваются в рамках позитивистского правопонимания как нормативно закрепленные основополагающие идеи каждой отрасли. Обращается внимание на то, что общеправовые принципы, закрепленные в Конституции РФ, непосредственно действуют как в кодифицированных, так и в некодифицированных отраслях независимо от того, продублированы они в отраслевом законодательстве или нет. Освещаются проблемы, связанные с выделением принципов некодифицированных отраслей права. Во-первых, далеко не всегда ясно, является ли конкретное правовое образование именно отраслью права или нет. Особенно это сложно определить в отношении некодифицированных отраслей права. Во-вторых, при выделении принципов некодифицированных отраслей права не работают некоторые критерии распознавания принципов права, характерные для кодифицированных отраслей. В-третьих, в кодифицированных отраслях права отраслевые принципы закреплены только в Конституции РФ и (или) в отраслевых кодексах. В некодифицированных отраслях к источникам закрепления принципов права относятся Конституция РФ и отраслевое некодифицированное законодательство, представляющее собой совокупность нормативных правовых актов. В этой ситуации уместен вопрос: принципы соответствующей отрасли могут закрепляться в любом нормативном правовом акте или только в некоем основополагающем акте, заменяющем акт кодифицированный? Наконец, если признавать возможность закрепления принципов права в различных нормативных правовых актах, то возникает проблема иерархии и соотношения принципов из разных нормативных актов. В статье намечаются пути решения поставленных проблем.

The principles of law are considered within the positivist legal understanding as the normatively fixed fundamental concept of each industry. The general legal principles enshrined in the Constitution of the Russian Federation are thought to directly apply both in codified and uncodified industries, regardless of whether they are duplicated in industry legislation or not. The article highlights a number of problems related to the allocation of the principles of uncodified branches of law. Firstly, it is rather unclear whether a particular legal entity is a specific branch of law or not. This is particularly difficult in the case of uncodified branches of law. Secondly, some of the criteria for recognising legal principles that are characteristic of codified branches of law do not work when identifying the principles of uncodified branches of law. Thirdly, sectoral principles in codified branches of law are enshrined only in the Constitution of the Russian Federation and/or sectoral codes. In uncodified branches the source of enshrining the principles of law is the Constitution of the Russian Federation and branch uncodified legislation that is a set of normative legal acts. In this situation the problem arises whether any normative legal act can enshrine the principles of the corresponding branch or only in some basic act which replaces the codified act? Finally, if the author accepts the possibility of principles of law being enshrined in different normative acts, the problem arises of the hierarchy and correlation of principles from different normative acts. The article outlines the ways to solve these challenges.

Статья посвящена анализу места и роли результатов оперативно-розыскной деятельности (ОРД) в современном уголовно-процессуальном праве. Соотнесены устоявшиеся в науке взгляды относительно использования в уголовно-процессуальном доказывании полученных в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий (ОРМ) материалов, а также существующие правоприменительные реалии. Выявлены несоответствия между теоретическими положениями и выдвигаемыми объективной действительностью требованиями к расширению практики использования возможностей оперативных подразделений органов дознания для целей уголовного судопроизводства. Цели исследования — установить причины скептического отношения ученых-процессуалистов к институту результатов ОРД, а также обосновать положения о ведущей роли суда и органов прокуратуры как независимых гарантов соблюдения прав человека и гражданина при осуществлении отдельных ОРМ. Методологическую базу исследования составили диалектический метод научного познания, логический, сравнительно-правовой методы, наблюдение и другие частные методы исследования правовых явлений. Материалами исследования послужили доктринальные источники, а также отечественное законодательство. Выдвинуты концептуальные предложения по совершенствованию теории уголовного судопроизводства с целью ее рациональной актуализации, охарактеризованы возможные способы совершенствования Уголовно-процессуального кодекса России.

The article is devoted to the analysis of the place and role of operational-­investigative activities results (hereinafter — ORD) in modern criminal procedural law. The views established in science regarding the use of materials obtained in the course of conducting operational-­search activities (hereinafter referred to as ORM), as well as existing law enforcement realities, correlate with the views established in science regarding the use in criminal procedural evidence obtained during the conduct of operational-­search activities (hereinafter referred to as ORM). The article reveals the inconsistencies between the theoretical provisions and the requirements put forward by objective reality to expand the practice of using the capabilities of the operational units of the inquiry bodies for the purposes of criminal proceedings. The author aims to establish the reasons for the skeptical attitude of process scientists to the ORD results and substantiates the provisions on the leading role of the court, the prosecutor’s office as independent guarantors of human rights and a citizen in the implementation of individual ORM. Methodologically, research relied on the dialectical method of scientific knowledge, logical, comparative legal methods, as well as observation and other particular methods of studying legal phenomena. The research used doctrinal sources, as well as domestic legislation as the sources of study material. Conceptual proposals were put forward to improve the theory of criminal justice, with the aim of its rational updating, as well as possible ways to improve the Criminal Procedure Code of Russia.

В статье показано, что знания из области психологии имеют большое значение для эффективного поддержания государственного обвинения в суде присяжных. Основные цели исследования — выявление и анализ существующих тактико-психологических проблем участия прокурора в судебном разбирательстве по уголовным делам, рассматриваемым с участием присяжных заседателей, и разработка предложений по их разрешению. В основу методологии исследования положен комплекс общенаучных и специальных методов. Установлены типовые способы незаконного воздействия стороны защиты на присяжных заседателей, отмечены важность учета государственным обвинителем конфессиональной и национальной характеристики региона, в котором проходит рассмотрение дела с участием присяжных, необходимость формирования унифицированных подходов при разграничении незаконного и допустимого воздействия на присяжных. Рассмотрены такие вопросы, как преодоление прокурором психологического воздействия адвоката-защитника на коллегию присяжных заседателей; влияние отдельных эмоций присяжных на итоговый вердикт по делу; определение характера воздействия отдельных доказательств и обстоятельств уголовного дела на присяжных заседателей; внешнее коммуникационное влияние на присяжных. Сделан вывод о необходимости разработки прикладных решений поддержания обвинения в суде присяжных на основе междисциплинарного подхода.

The article states that psychological knowledge is important for effectively exercising state prosecution in a jury trial. The main purpose of the research is to establish and analyze existing tactical and psychological issues of prosecutor’s participation in court proceedings in criminal cases with the participation of jurors and to develop proposals for their solution. The set of general scientific and special methods is the background of the methodology of research. The article identifies common strategies the defense can illegally influence jurors and emphasizes the importance for the state prosecutor to consider the confessional and national characteristics of the region where the case is being considered. It also looks into the necessity to develop a unified approach to delimitation of illegal and acceptable influence on jurors. The article considers the challenges of overcoming psychological influence of the attorney for the defense on the jury; the influence of certain emotions of the jury on the final verdict in the case; determines the character of certain evidence and circumstances of the criminal case upon the jury; establishes the degree of external communication influence on the jury. The conclusion is made about the necessity of developing applied solutions of supporting the prosecution in the court of jury on the basis of interdisciplinary approach.

Статья, написанная в рамках имагологического подхода, посвящена реконструкции образа России во Франции в годы Реставрации на основе анализа взглядов известного французского дипломата и политика аббата Д. де Прадта (1759—1837). На примере публицистических работ аббата Прадта выявляется корреляция между образом России во Франции и текущей политической конъюнктурой. В статье делается вывод о русофобии как механизме решения собственных французских задач. Также показано, что созданный на Западе образ России, с одной стороны, был очень устойчивым, основанным на укоренившихся стереотипах восприятия, а с другой — зависел от политической конъюнктуры, что наглядно проявилось в идейном наследии аббата Прадта. Созданный аббатом Прадтом образ России оказался очень эластичным, подвижным, зависимым от политической ситуации. Никогда не испытывавший симпатий к России и создававший откровенно антирусские памфлеты, рациональный Прадт в моменты, когда Франция искала союзника и видела такового в России, менял свою позицию на диаметрально противоположную. В то же время неизменной чертой его сочинений оставалась характерная для постнаполеоновской Франции оптика превосходства и взгляд на Россию как на колосса на глиняных ногах.

The focus of the article, written within the framework of the imagological approach, is the reconstruction of the image of Russia in France during the years of the Restoration. The article is based on the analysis of the views of the famous French diplomat and politician Abbé D. de Pradt (1759–1837). The relationship between the image of Russia in France and the current political situation is revealed by the example of the journalistic works of Abbé de Pradt. The article sees Russophobia as a mechanism for solving French problems. It is also concluded that the image of Russia created in the West was, on the one hand, very stable and based on ingrained stereotypes of perception. On the other hand, this image depended on the political situation. The image of Russia created by Abbé de Pradt turned out to be very elastic, mobile, dependent on the political conjuncture. Abbé de Pradt never had any sympathy for Russia and created openly anti — Russian pamphlets. However, at the time when France was looking for an ally and saw Russia as such, rational Pradt diametrically changed his own position. At the same time, the optics of superiority, characteristic of post-­Napoleonic France, and the view of Russia as a power was never strong as it looked, remained an invariable feature of his works.

Представлен анализ культурно-досуговой жизни в Калининградской области в советское время. Понятие «досуг», или «свободное время», в разное время наполнялось различным содержанием. Под досугом понималась сфера, в рамках которой происходит, с одной стороны, восстановление сил человека после труда, а с другой — его духовное развитие. На основе архивных и опубликованных источников, а также интервью с переселенцами осуществлена попытка реконструкции досуга калининградцев на новой советской территории. Среди объектов анализа — инструменты государственного контроля этой важной части жизни человека. В частности, рассматриваются меры государства, направленные на то, чтобы большинство свободного времени люди проводили централизованно. Заметно, что в 1940-е гг. досуг для самих калининградцев служил прежде всего способом обустроить личную жизнь. В 1950—1960-е гг. с повышением общего уровня благосостояния населения появился запрос в части как разнообразия репертуара художественных произведений, так и материального обустройства мест проведения досуга. На следующем этапе, в 1970—1980-е гг., на досуг уже явное влияние стала оказывать иностранная культура, наиболее активный интерес к которой проявляла молодежь. Особенность региона была обусловлена наличием большего количества моряков, которые привозили из-за рубежа элементы этой культуры в форме пластинок, магнитофонов и иных предметов быта.

The article analyses cultural life and leisure activities in the Kaliningrad region during the Soviet period. The concepts of “leisure”, “free time” at different times were different in contents. On the one hand, leisure was understood as time when people recharged after hard work, and on the other hand, it meant their spiritual development. On the basis of archival and published sources, as well as interviews with immigrants, the author attempts at reconstructing the idea of leisure time activities of Kaliningrad residents on the new Soviet territory. The study also analyzed the instruments of state control which were applied to this important part of human life. In particular, the measures of the state, aimed at ensuring that the majority of free time people spent centrally, are considered. Leisure time for the Kaliningrad residents in the 1940s is considered to have been primarily a way to arrange their personal life. In the 1950s and 1960s, as the general level of well-being of the population increased, there was a demand both for the diversity of the repertoire of artistic works and for the material arrangements of leisure facilities. The 1970s—1980s were a time when leisure time was clearly influenced by foreign culture, the most active interest in which was shown by young people. Here the region was characterized by the presence of more sailors who brought home elements of this culture in the form of records, tape recorders, and other household items from their overseas voyages.

Выявлен и рассмотрен ряд направлений развития здравоохранения Калининградской области во второй половине 1960-х — первой половине 1980-х гг., проведено их сопоставление с общегосударственными. По сравнению с периодом становления и раннего развития калининградского здравоохранения процессы этого времени исследованы слабо. В качестве основных источников использованы документы областного отдела здравоохранения, облисполкома и бюро медицинской статистики из соответствующих фондов Государственного архива Калининградской области. Рассматриваемый период характеризуется дальнейшим развитием инфраструктуры здравоохранения, снижением детской и материнской смертности, успехами в развитии системы скорой помощи, значительным ростом числа врачей и средних медработников, расширением доступа граждан к базовой медицинской помощи. Однако не все кадровые проблемы были преодолены. Сохранялись трудности в оказании онкологической и стоматологической помощи, хотя потребность в медицинском обслуживании в этой сфере росла. Возникли сложности с реализацией планов строительства новых объектов здравоохранения, некоторые из которых превратились в настоящий «долгострой». Недостаток финансирования не позволял решить ряд проблем, связанных с устареванием оборудования и медицинской техники. Несмотря на успехи в борьбе с инфекционными заболеваниями, в регионе сохранялся высокий уровень заболеваемости дизентерией и другими кишечными инфекциями. Семидесятые годы стали временем дальнейшего развития системы санитарного просвещения, которая охватывала значительную часть населения области. Однако источники не позволяют в должной мере оценить эффективность «санпросвета». В целом необходимо констатировать, что в калининградском здравоохранении происходили процессы, характерные для страны в целом, медленно нарастали проявления системного кризиса. К особенностям региона, которые смягчали эту тенденцию, можно отнести хорошие показатели обеспеченности области медработниками, более тесную связь сельского и городского здравоохранения и более молодой состав населения.

The article identifies and examines a number of trends in the development of healthcare system in the Kaliningrad region in the second half of the 1960s and the first half of the 1980s in comparison with the national tendencies. The processes of this time, unlike the years of early development of Kaliningrad healthcare, are poorly studied. The main sources are the documents of the Health Department of the Kaliningrad region, Oblispolkom (Regional Executive Committee) and the Bureau of Medical Statistics from the respective funds of the State Archive of the Kaliningrad Oblast. Further development of the health infrastructure, the reduction of infant and maternal mortality, the success in developing the ambulance system, a significant increase in the number of doctors and paramedics, and the expansion of access to basic healthcare for citizens are the features of the period under review. However, not all staff problems had been solved. The weak point of the regional healthcare was oncological and dental care, the need for which was constantly increasing. There were difficulties with implementing construction plans for new objects of public health services, some of which had turned into real long-term projects. The lack of financing made it impossible to solve a number of problems related to the obsolescence of equipment and medical technology. Despite successes in the control of infectious diseases, there was a high incidence of dysentery and other intestinal infections in the region. The 1970s saw further development of the system of sanitary education, which reached a large proportion of the population of the region. However, the sources do not allow to assess the efficiency of this measure. Processes that were taking place in Kaliningrad regional healthcare system were typical for the country as a whole, showing slow increase in the manifestations of a systemic crisis. The peculiarities of the region, which mitigated this tendency, included high indicators of provision of medical workers in the region, a closer connection between rural and urban healthcare and a younger average age of the population.

Кёнигсбергский форт № 5 «Фридрих Вильгельм III», построенный во второй половине XIX в., до Второй мировой вой­ны никогда не использовался в боевых действиях. Однако в ходе штурма Кёнигсберга советскими вой­сками в апреле 1945 г. он четыре дня подвергался массированной атаке частей всех родов вой­ск 3-го Белорусского фронта, после чего был сдан немецким командованием. За штурм форта позже пятнадцать человек были удостоены звания Героя Советского Союза. На основе неопубликованных документов 1970—1980-х гг. из архива Калининградского областного историко-художественного музея рассматривается процесс включения бывшей немецкой крепости в историческую память жителей советского Калининграда в связи с событиями Восточно-Прусской операции. Выявляются причины музеефикации именно этого форта среди других фортификационных сооружений, прослеживается его становление как места памяти. Подробно описываются и анализируются две концепции превращения форта в мемориал, воплощенные в проектах скульпторов из московского объединения «Росмонументискусство» и сотрудников областного историко-художественного музея. Делается вывод о принципах реконструкции и границах допустимого в процессе приспособления немецких памятников к задачам политики памяти, направленной на наполнение исторического ландшафта города советскими атрибутами. В заключении обосновывается ключевая роль открытого на основе форта № 5 мемориала как посредника (медиа) между прошлым края и жителями области, способствующего популяризации исторического нарратива о штурме Кёнигсберга Красной армией как о центральном событии Восточно-Прусской операции 1945 г.

The Königsberg Fort № 5 “Friedrich Wilhelm III”, built in the second half of the 19th century was never used in military operations before the Second World War. But during the storm of Königsberg by the Soviet troops in April, 1945, it had been exposed to the attacks of all kinds of forces of the 3rd Belorussian front for four days and was surrendered by the German command. Later fifteen men were awarded the title of Hero of the Soviet Union for the fort storming. The article is based on the unpublished documents dating from 1970—1980s from the archives of the Kaliningrad Regional Museum of History and Art which are related to the events of the East Prussian invasion. The author studies the process of including the former German fortress in the historical memory of the Soviet Kaliningrad inhabitants. The article identifies the reasons for the museumisation of the fortress among other fortification structures and its formation as a place of memory. Two concept plans of turning the fort into a memorial are described and analyzed in detail: projects by sculptors from the Moscow organization Rosmonumentyskusstvo and by workers of the Regional Museum of History and Art. The conclusion is made about the principles of reconstruction and the limits of what is admissible in the process of adjusting the German monuments to the objectives of the memory policy aimed at filling the historic landscape of the city with the Soviet attributes. The conclusion substantiates the key role of the memorial opened at Fort № 5 as a mediator (media) between the past of the region and the inhabitants of the region to promote the historical narrative about the storming of Königsberg by the Red Army as the central event of the East Prussian operation of 1945.

Объекты культурного наследия играют значимую роль как с позиций изучения и сохранения культуры и истории конкретной территории, так и с точки зрения их значения в рекреации и туризме как «мягкой силе» формирования позитивного имиджа на геополитической арене. Эти две составляющие связаны напрямую: поддержание объектов культурного наследия в должном состоянии позволяет использовать их в хозяйственной деятельности, например в сфере туризма, а экономическое благополучие их собственников, в свою очередь, позволяет изыскивать средства для их восстановления и ремонта. При этом правовым аспектам отводится ключевая роль, позволяющая оптимизировать систему «охранять — использовать». В различных странах эта система взаимоотношений регулируется различными законами. Как Россия, так и Германия являются передовыми государствами в этой деятельности, вместе с тем между ними существуют некоторые отличия, выявление и сравнение которых позволит в еще большей степени оптимизировать правовую базу.

Целью работы стало сравнение опыта Германии и России по сохранению и использованию объектов культурного наследия. В основе методологии исследования лежит изучение законодательной базы этих государств в указанной сфере. В ходе исследования осуществлено сравнение законов, приведены конкретные примеры из правоприменительной практики. Особое внимание уделено вопросам государственно-частного партнерства. Показано, что с точки зрения охраны объектов культурного наследия законодательство России характеризуется более жесткими ограничительными мерами, в то время как в Германии правовые нормы и практическое их применение стимулировали развитие системы государственно-частного партнерства (ГЧП), что способствовало сохранению и вовлечению в современное использование значительного количества объектов культурного наследия. Этот опыт может быть применен и в России.

Cultural heritage sites play an important role both in terms of the study and preservation of the culture and history of a particular territory, and in terms of their importance in recreation and tourism as a “soft power” for shaping a positive image in the geopolitical arena. These two components are directly related: the maintenance of cultural heritage objects in proper condition allows them to be used in economic activities, for example in tourism; and the economic well-being of their owners, in turn, allows them to seek funds for their restoration and reconstruction. Legal aspects have a key role to play in optimising the system of “protection-use”. Different countries have different laws governing this relationship. While both Russia and Germany are at the forefront of this issue, there are also differences, which, if identified and compared, would further optimise the legal framework. The aim is to compare the experiences of Germany and Russia in the preservation and use of cultural heritage objects. The methodology of the study is based on a study of the legal framework of these states in this field. The study compares the laws and provides concrete examples of the legal framework. Particular attention is paid to public-­private partnerships. It has been revealed that Russian legislation is more restrictive in terms of protection of cultural heritage, while the legal provisions and their practical application have stimulated the development of public-­private partnerships (PPP) in Germany, which in turn has helped to preserve and put into modern use a significant number of cultural heritage objects. This experience can also be applied to Russia.

В статье рассматривается сущность феномена геополитической безопасности, изу­чается специфика геополитической безопасности современной России. Выделяются основные угрозы и уязвимости, влияющие на состояние геополитической безопасности России. Определяется необходимость, содержание и структура процесса мониторинга геополитической безопасности нашей страны. В рамках мониторинга процесса формирования угроз и уязвимостей предлагается использовать такие социологические технологии, как контент-анализ и ивент-анализ. Цель исследования — изучение специ­фики феномена геополитической безопасности Российской Федерации и путей ее обеспечения. Применяются системный, компаративный и феноменологический методы исследования. Дано авторское определение понятия «геополитическая безопасность» как состояния защищенности геополитического пространства социума от угроз и уязвимостей для обеспечения беспрепятственного выживания и развития данного социума. Утверждается, что геополитическая безопасность — явление системное, и ее реализация также является системным феноменом, нуждающимся в постоянном мониторинге ее наличного состояния. Дано авторское определение понятия «мониторинг состояния геополитической безопасности», которое трактуется как изучение процесса формирования, изменения во времени и способов ликвидации и / или предупреждения угроз и уязвимостей для существования и развития данного социума.

The article examines the essence of the geopolitical security phenomenon, studies the specifics of the geopolitical security of modern Russia. The main threats and vulnerabilities affecting the current state of Russia’s geopolitical security are highlighted. The author determines necessity, content and structure of the process of monitoring the geopolitical security of our country. As a part of monitoring the process of threats and vulnerabilities development, it is proposed to use such sociological technologies as content analysis and event analysis. The purpose of the study is to reveal the specifics of the phenomenon of geopolitical security of the Russian Federation and some ways to ensure it. The author employs systematic, comparative and phenomenological research methods. The author suggests definition of the “geopolitical security” concept as such a state of security of the geopolitical space of society from threats and vulnerabilities that it can ensure the unhindered survival and development of this very society. It is argued that geopolitical security is a systemic phenomenon, and its implementation is also a systemic phenomenon, for which constant monitoring of its current state is important. The author’s definition of the concept of “monitoring the state of geopolitical security” is given as a study of the process of formation, changes in time and ways of eliminating and/or preventing threats and vulnerabilities for the existence and development of this society.