2021 Том 12 №4

Исследуется религиозно-философский диалог Милоша с Достоевским. Анализиру­ется антиномическое содержание поэмы Милоша «Теологический трактат» в кон­тексте христоцентрической картины мира Достоевского, проблем религиозно-ере­ти­ческих учений раннего христианства, вызывающих интерес Милоша на протя­жении все­го его творческого пути, и богословской проблемы апокатастасиса, по-своему реша­е­мой в творчестве как Достоевского, так и Милоша. Также осмысливает­ся вклад Ми­ло­ша-эссеиста в исследование актуальных проблем сравнительного досто­евсковедения (Достоевский — Мицкевич и Достоевский — Сведенборг). Делается вы­вод о том, что идейную основу «Теологического трактата» составляет проблема диа­лектического соотношения веры и истины, с которым связано обращение Милоша к «символу веры» Достоевского из его знаменитого письма Н. Д. Фонвизиной. Подобно Достоевскому, Ми­лош подвергает критике естественно-научное представление об истине в ее обез­личенном и, следовательно, обесчеловеченном варианте, воспринимае­мой автором «Теологического трактата» как инструмент «дьявольской теологии». В диалоге с традициями русской религиозной философии, и прежде всего с наследием Достоевско­го, Милош обращается к Апокалипсису, в котором для него наиболее эсте­тически зна­чимой является идея восстановления райского бытия. Однако, в отличие от Достоев­ского, концепция жизни после смерти в «Теологическом трактате» не сво­бодна от пессимизма и скептицизма. В этом отношении Милош склоняется к миро­воз­зрен­ческой парадигме Запада, а концепция «Теологического трактата» вбирает в себя идеи неверующих героев Достоевского.

The article investigates a religious and philosophical dialogue of Miłosz and Dostoevsky. The antinomic content of Miłosz's poem “Theological Treatise” is analyzed in the context of Dostoevsky's Christocentric worldview, as well as religious and heretical teachings of early Christianity, which aroused Milosz's interest throughout his career. In their works, Dostoev­sky and Miłosz explored the theological problem of apoсatastasis and offered their interpreta­tion of it. The paper also examines Miłosz’s contribution as an essayist to the comparative study of Dostoevsky's works (Dostoevsky — Mickiewicz and Dostoevsky — Swedenborg). The ideological basis of “Theological Treatise” is the dialectical relationship between faith and truth, which is associated with Miłosz's appeal to Dostoevsky's ‘creed’ from his famous letter to Fonvisina. Like Dostoevsky, Miłosz criticizes the natural-scientific concept of truth in its depersonalized and, therefore, dehumanized version, which seems to the author of “Theologi­cal Treatise” as an instrument of ‘devilish theology’. In a dialogue with the traditions of Rus­sian religious philosophy, and above all with Dostoevsky’s legacy, Miłosz turns to the Apoca­lypse, in which the most aesthetically significant the idea for him is that of ​​restoring paradisi­acal existence. However, unlike Dostoevsky, the concept of life after death in “Theological Treatise” is not free from pessimism and skepticism. Miłosz is inclined towards the ideological paradigm of the West, and the concept of “Theological Treatise” includes the ideas of Dosto­evsky's unbelieving heroes.

Ирония рассматривается как оценочная категория в литературно-художест­вен­ном дискурсе. Указываются такие типичные черты иронической оценки, как импли­цит­ный характер, то есть способность иронии представлять оценочную позицию ав­тора в завуалированной форме, авторская субъективность, непосредствен­но завися­щая от авторских установок и идейных замыслов, негативная окраска иро­нической оцен­ки и высокая степень ее воздействия на читателя художественного про­изведения. Оп­ределяются основные приемы актуализации оценки, выраженной в форме иронии в романе М. Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы». Анализируются осо­бенности иро­нической оценки в произведении, указываются формы выражения иронии. Уста­новлено, что в романе «Господа Головлевы» основными приемами иронического смысло­порождения выступают антифразис, неожиданный иронический вывод из си­туа­ции, антитеза, употребление неподходящих для определенной контекстной ситу­ации терминов, использование интертекстуальных включений, нарочитое создание авто­ром абсурдных ситуаций, включение в повествование риторических вопросов. Опреде­лено, что основной чертой иронической оценки в романе М. Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы» является ее сатирическая основа, отдаленность от юмора, направленность на острое обличение человеческих пороков и общественных недостат­ков в исторический период господства класса помещиков. Делается вывод о том, что приемы иронического оценивания в романе «Господа Головлевы» составляют важный компонент в идиостилевой системе М. Е. Салтыкова-Щедрина, раскрывают специфи­ку его повествования в произведении и особенности мировидения писателя.

Irony is considered as an evaluative category in literary and artistic discourse. The au­thors point out such typical features of ironic evaluation as implicit character, i. e. the ability of irony to present the evaluative position of the author in a veiled form, subjectivity, which is directly dependent on the author's attitudes and ideological intentions, negative colouring of ironic evaluation and a high degree of its impact on the reader. The authors identify the basic techniques of expressing ironic assessment in Saltykov-Shchedrin's novel “The Golovlyovs”. The peculiarities of ironic evaluation are analyzed, and the forms of expressing irony are iden­tified. The main techniques of expressing irony in the novel are antiphrasis, unexpected ironic inference from a situation, antithesis, the use of inappropriate collocations that do not fit the context, intertextual inclusions, intentionally created absurd situations, and rhetorical ques­tions. The main feature of ironic evaluation in the novel is its satirical basis, its distancing from humour and the focus on the denunciation of human vices and social flaws in the histor­ical period of the domination of the landlord class. Ironic evaluation in Saltykov-Shchedrin's novel is an important component of the Saltykov-Shchedrin's ideostyle and reveals the speci­ficity of his narration and the peculiarities of the writer's worldview.