2020 Том 11 №4

Статья посвящена статистическому исследованию употребления вариантов русских личных имен в речи. Показано, что русские имена делятся на два класса: име­на, имеющие полную и краткую форму, и имена без краткой формы, функции кото­рой выполняет полная. Для имен, имеющих краткую форму, частоты употребления пол­ной и краткой форм могут соотноситься между собой по-разному; это зависит от различных факторов, таких как длина полного имени и пол его обладателя: от бо­лее длинных имен и от женских имен краткая форма употребительнее. На материале На­ционального корпуса русского языка доказано, что употребительность обращения полным именем возрастает в последние 15—30 лет.

The paper presents a statistical study of the use of variant forms of Russian personal names. It is shown that Russian names can be divided into two classes: names with full and short forms contrast with names that only have one neutrally used form. For names that have a distinct short form, the frequencies of full and short forms can relate to each other in differ­ent ways. This depends on various factors, such as the length of the full name and the gender of its owner: for longer names and female names, the short form is more common. Based on data from the Russian National Corpus, it is proved that the use of the full name as a form of address has been increasing in the last 15 to 30 years.

Посредством метода корпусного анализа исследуется история обращения госпо­да и других устойчивых обращений, включающих в себя это слово (дамы и господа, гос­пода-товарищи и под.), а также сочетаемость слова господа в функции обра­щения с другими существительными и прилагательными (господа публика, уважа­емые господа и под.). На примерах из литературы показано: хотя обращение дамы и гос­пода не является неологизмом конца XX века, как принято считать, для дорево­люционного периода оно все же скорее маргинально. Также на конкретных примерах демонстрируется, что до революции обращение господа редко могло использоваться по отношению к смешанной, а не только мужской аудитории. Исчезнув после револю­ции, это обращение вернулось во второй половине XX века, причем доля его употреб­лений по отношению к смешанной аудитории выросла по сравнению с дореволюцион­ной, несмотря на параллельный рост количества обращений дамы и господа. Веро­ятно, это в большей степени объясняется экстралингвистическими причинами. От­дельное внимание уделяется особенностям употребления обращения господа в пере­ходные периоды: в начале и в конце существования Советского Союза, а также после его распада.

Using the method of corpus analysis, this article explores the history of the Russian hon­orific gospoda and related forms of address: damy i gospoda, gospoda-tovarischi, and other noun-noun and adjective-noun collocations (gospoda publika uvažaemye gospoda). It draws on examples from literature to demonstrate that although, contrary to popular belief, the honorific damy i gospoda is not a neologism of the end of the 20th century, it was mar­ginal to pre-revolutionary speech. It is also shown that, albeit rarely, the word gospoda was used before the Russian Revolution to address a mixed company. Abandoned after the Revolu­tion, the honorific underwent a revival in the second half of the 20th century when it was used more often to address a mixed company than it had been in tsarist times. Probably, this was accounted for by extra-linguistic factors. Special attention is given to the use of the honorific gospoda in periods of transition: at the beginning and end of the Soviet era and after the collapse of the USSR.

В статье описывается, когда и при каких обстоятельствах в русском литера­турном языке возникли мужские приятельские обращения «старик» и «старина» (без семантики возраста). Эти обращения активно употреблялись героями прозы эпохи хрущевской оттепели: студентами, учеными, инженерами. Исходно предполагалось, что они возникли именно в это время. Однако анализ данных Национального корпуса русского языка показал, что исследуемые обращения окончательно утратили семан­тику возраста задолго до оттепели; первое — к концу XIX века, второе — примерно в 1920—1930 годы. Развитие функции приятельского обращения у обеих единиц проте­кало сходным образом, с разницей в несколько десятилетий. Обе единицы развили эту функцию на базе использования их в качестве просторечного фамильярного обращения к незнакомому пожилому человеку. В определенный момент времени оба обращения начинали использоваться в целях языковой игры и стилизации речи, и затем обраще­ния постепенно утрачивали отсылку к народной речи и семантику возраста. Первым этот путь прошло обращение «старина»; что касается обращения «старик», то, по-видимому, использование его как приятельского обращения без семантики возраста первоначально протекало в рамках групповых языков.

This article explores when and under what circumstances the words starik and starina emerged as terms of friendship in standard Russian language. These terms were often used by male characters in the prose of the Khrushchev Thaw — students, scientists, and engineers. It was initially assumed that these words had become forms of address at that time. Analysis of data from the Russian National Corpus shows that these terms of friendship date back earlier than that. Starik was used to address a male friend in the 19th century and starina in the 1920s—30s. Decades apart, the two words started to function as terms of friendship in a very similar way. Both were used at first to address an elderly stranger. At some point, they turned into means of language play and speech stylisation to finally lose their connection to folk speech and the semantics of age. The first one to complete the transformation was the word starina. As to starik, it apparently began to be used as a term of friendship in lan­guages of groups.