Дискурсивные практики русской диаспоры Эстонии: языковые контакты
Discursive practices of the Russian diaspora in Estonia: language contacts АннотацияНа базе понятия дискурсивных практик рассматривается речь русской диаспоры Эстонии. Имеющиеся результаты позволяют предположить существование некоторого инвариантного дискурса, порождаемого условным «типичным» представителем диаспоры. Этот дискурс имеет формальную (заимствования, переключение кода и др.), семантическую (референтная отнесенность, семантически переориентированная лексика и др.) и прагматическую специфику. Имеющиеся в настоящее время результаты анализа речи диаспоры позволяют предположить, что ключевыми компонентами типового дискурса диаспоры являются пространственно-временная локализация (пространство: отношения Эстония — Россия — Запад; знаковые места, пространство в прошлом и сейчас (империя, Эстонская республика, СССР); информационное пространство; время: исторические периоды, даты, праздники; время в информационном пространстве и др.), языковая рефлексия (метаязыковые единицы, отражающие сосуществование, знание, освоение языков; языковая самоидентификация и др.), оценка (объекты оценивания; типы оценок), самоидентификация (этническая, конфессиональная, культурная, социально-экономическая). Такая специфика не только характеризует речь, но и отражает особенности «картины мира» носителя языка в условиях диаспоры, его наивно-языковой концептуализации действительности. В рамках типового дискурса диаспоры вычленяется метаязыковой дискурс, в основе которого лежат дискурсивные практики, обусловленные ситуацией языковых контактов. Частично они были описаны ранее. В статье обобщаются результаты предыдущих исследований автора по данной проблематике и анализируется новый материал.
In this article, I use the concept of discursive practices to consider the speech practices of the Russian diaspora of Estonia. The findings of the study suggest the existence of an invariant discourse generated by an exemplary member of the diaspora. Such a discourse has formal (borrowings, code-switching, etc.), semantic (referential shifts, semantically re-oriented vocabulary, etc.), and pragmatic features. The results of the diasporic speech analysis show that the key components of a typical diasporic discourse are the following ones: spatial-temporal localization (space: Estonia — Russia —the West relations; significant locations, space in the past and today (the empire, the Republic of Estonia, the Soviet Union); information space; time: historical periods, dates, holidays; time in information space, etc.), linguistic reflections (metalinguistic units denoting co-existence, knowledge, language acquisition, etc.), evaluations (objects of evaluation, types of evaluation) and self-identification (ethnic, denominational, cultural, socio-economic). The above is not only characteristic of the diasporic speech. These components also describe the worldview of language users belonging to the diaspora and their naïve linguistic conceptualisation of reality. Within the typical diasporic discourse, I distinguish a metalinguistic discourse that rests on discursive practices stemming from language contacts. These practices were described in part earlier. In this article, I summarize my earlier findings on the topic and analyse new material.