Произведен сравнительный анализ основоположений этических построений Канта и Соловьева. Автор отмечает, что при всем пиетете к кантовской этике русский философ строит этику на собственных началах. В отличие от Канта, Соловьев утверждает гетерономность морали и ее религиозность, которая не имеет ничего общего с христианством.
Анализируется правомерность сравнения идей кантовского трактата «К вечному миру» с осуществляемым на европейском континенте проектом построения федеративного объединения. Автор также пытается ответить на вопрос о том, в какой степени устройство ЕС соответствует замыслам Канта и какие из идей Канта могут иметь значение для дальнейшего развития проекта Европейского союза.
Анализируется кантовская философия брачного права. В центре внимания — понятие об этом праве как о «владении лицом как вещью и пользовании им как лицом»: при натуралистическом толковании конститутивного акта этого рода владения юридическая дедукция брака противоречит Кантовой этике достоинства; однако без этой натуралистической посылки в выкладках кантовской теории брака намечается более полное понятие семьи как нравственного единения и общения лиц как таковых, относительно которого единение физических лиц — лишь следствие и юридическая форма.
Предмет данной статьи — проблема обоснования наказания в рамках кантовской практической философии. Отмечается, что современные интерпретаторы, как правило, сводят эту проблему к вопросу о «ретрибутивизме»: в какой мере кантовскую теорию наказания следует рассматривать как ретрибутивную? Признавая важность данного вопроса, автор подчеркивает, что за ним стоит более серьезный: может ли в кантовской философии вообще существовать непротиворечивая теория наказания (и если да, то на каких основаниях)? Показано, что от решения этого вопроса во многом зависит обоснование учения о праве в целом, а также решение проблемы соотношения права и индивидуальной морали в кантовской философии.