2021 Том 13 №4

Статья посвящена анализу особенностей, недостатков, перспектив и ограничений национальной городской политики (НГП) в России в сопоставлении с актуальным зарубежным опытом. Цель статьи — сформулировать предложения по дальнейшему развитию НГП в стране. Основой для анализа стали зарубежные документы и публикации по НГП, особенно Германии, а также российские нормативно-правовые акты. Показано, что пандемия COVID-19 заставила больше внимания уделять устойчивости городов к кризисам и развитию в них зеленых пространств. Современная НГП в Германии появилась в 2007 году, ее отличает комплексность и встраивание в региональную политику. В России базовым документов НГП может считаться Стратегия пространственного развития РФ, однако в ней не раскрыт ряд значимых для развития системы городов вопросов; на практике федеральные власти поддерживают только специфичные типы городов (монопрофильные, наукограды); НГП не является комплексной (недостаточное внимание уделяется экономическим вопросам). Ограничениями для дальнейшего развития НГП становятся слабость информационной основы НГП и недостаточный уровень полномочий городских властей. Предлагается переход к комплексной и четче оформленной НГП в России, в рамках которой должны быть определены направления снижения концентрации населения и экономической активности в Москве, роль Санкт-Петербурга как центра экономического роста, перспективы развития экономики малых городов.

This article analyses the features, shortcomings, prospects, and limitations of Russia’s national urban policy (NUP) and similar initiatives abroad to formulate proposals for further development of the Russian NUP. To this end, the study examines international (particularly German) documents and publications on NUP and the Russian regulatory framework. The COVID-19 pandemic has drawn attention to the resilience of cities to crises and the development of urban green spaces. Germany’s current NUP, adopted in 2007, stands out for its complexity and congruence with regional policy. The principal NUP document in Russia is the Spatial Development Strategy. However, it overlooks some issues essential for the development of the city system: the federal authorities support only selected types of towns, such as single-industry municipalities, and the NUP is not comprehensive as it pays little attention to the economic dimension. A feeble information framework and largely powerless municipal authorities impede further development of the NUP. A transition to a comprehensive and well-designed NUP in Russia is proposed, which includes counteracting the concentration of population and economic activity in Moscow and establishing Saint Petersburg as a centre of economic growth. There is also an urgent need to understand the economic development prospects of smaller towns.

Первые работы о закономерностях распространения прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в пространстве появились еще в 1970—1990-х годах. С тех пор многие их положения неоднократно подвергались критике как устаревшие и не соответствующие эмпирическому материалу современного этапа глобализации. Вместе с тем и раньше только примерами «новичков» интернационализации было возможно иллюстрировать, например, выраженную поэтапность в экспансии транснациональных компаний или доминирующее у них стремление закрепиться сначала в крупнейших экономических центрах, поскольку важную роль играл фактор постепенно растущей информированности потенциальных инвесторов. Целью данной статьи было показать сохранение закономерностей пространственной экспансии прямых иностранных инвесторов, сопряженных с существующей иерархией городов, на примере азиатских компаний в странах Балтии, Финляндии, Швеции и Дании (на фоне западноевропейских инвесторов выступающих в качестве «новичков» интернационализации, причем не подверженных влиянию «эффекта соседства»). В целом нами была подтверждена иерархически-волновая модель диффузии прямых иностранных инвестиций с доминированием столичных городских агломераций. Однако было также установлено, что доминирование в современных условиях в развитых странах слияний и поглощений как формы прямых капиталовложений приводит не только к искажению географического рисунка сетей дочерних предприятий компании-инвестора, но и к стремлению фирмы продать провинциальные заводы, а головные офисы перенести ближе к столицам. Таким образом, происходит «упрощение» бизнес-структур, соответствующее более ранним стадиям пространственной диффузии прямых иностранных инвестиций той или иной фирмы.

The first publications on the spatial diffusion of foreign direct investment (FDI) appeared in the 1970s-1990s. Since then, many of their provisions have been repeatedly criticised as outdated and inconsistent with empirical evidence of the current stage of globalisation. Previously, only examples of ‘newcomers’ to internationalisation were used to illustrate distinct phases in the expansion of transnational companies and their effort to first establish themselves in major economic centres, as the factor of gradually growing awareness of potential investors began to play an important role. This article aims to show the persistent character of FDI spatial diffusion patterns and their correlation with the existing hierarchy of cities. In our research, we used the example of Asian companies working in the Baltic states, Finland, Sweden and Denmark, newcomers to internationalisation, not affected by the ‘neighbourhood effect’, and contrasted them with Western European investors. We confirmed the validity of the hierarchical wavelike model of the FDI spatial diffusion with the dominance of metropolitan urban agglomerations. It was also found that mergers and acquisitions are dominant forms of FDI in developed countries. Their ascendancy leads both to a distortion of the geographical pattern of subsidiaries networks of investor companies and to the intention of investors to sell their assets in provinces and move their head offices closer to capital cities. Consequently, there is a simplification of the structure of businesses, which is typical of the earlier stages of the FDI spatial diffusion.