2021 Том 13 №2

Еще недавно никто не мог предположить, что стремительный рост мобильности может быть так внезапно прерван радикальной иммобилизацией больших групп населения в глобальном масштабе. Ни исследования мобильности, ни другие области исследований не предусматривали такого сценария в представленных в них моделях мобильности и миграции. В последние десятилетия уверенность в неограниченной свободе перемещений и сама практика мобильности, а также ее научное моделирование основывались на идее неограниченного роста мобильности на субнациональном, национальном и наднациональном уровнях. Настоящая статья посвящена анализу примера иммиграции в Норвегию, который демонстрирует, как институциональные ограничения были изменены в целях борьбы с распространением COVID-19 и какие последствия это имело для иммиграции в Норвегию. В силу сложности этого феномена мы уделяем особое внимание лицам, ищущим убежища, особенно несовершеннолетним без сопровождения взрослых, предполагая, что особый миграционный статус этих групп делает их особенно уязвимыми для недавно введенных иммиграционных мер. Основываясь на совокупности данных о миграционных правилах и статистике заявлений о предоставлении убежища, мы анализируем, какое влияние меры ограничения мобильности в период пандемии COVID-19, реализованные в Норвегии с января 2020 года, оказали на процедуры предоставления убежища, мобильность и статистику подачи заявлений о предоставлении убежища в Норвегии.

Until just a year ago, hardly anyone believed that the increasingly unrestrained growth in mobility could be so abruptly interrupted by a radical immobilisation of large population groups. Neither mobility studies nor other research fields had foreseen this kind of scenario in their mobility and migration models. In the past decades, the belief in unconstrained mobility, as well as the practice of mobility and its scientific modelling, relied on the idea of unbounded growth at the sub-national, national and supra-national level. The article focuses on immigration to Norway, showing how institutional constraints were used to deal with the spread of COVID-19 and how they affected immigration to the country. Due to complexity reasons, we focus exclusively on the situation of asylum seekers, giving additional attention to unaccompanied minors. These groups’ migration status is assumed to make them especially susceptible to the newly established immigration measures. Drawing upon a combined focus of data on migration regulations and asylum application statistics, we examine what impact mobility-related COVID-19 measures implemented in Norway since January 2020 had on asylum procedures, asylum mobility and asylum applications in Norway.

Долгое время, вплоть до 1960-х годов, Финляндия была страной эмиграции. За короткий промежуток времени из страны с депрессивной экономикой она превратилась в «страну всеобщего благоденствия», что поставило ее в ряд государств, привлекательных для иммиграции. Вследствие демографических проблем, отразившихся на рынке труда, социальной сфере и проч., Финляндия сегодня заинтересована в притоке трудовых мигрантов, в первую очередь из сопредельных стран. Основную часть иммигрантов, приезжающих в Финляндию из стран Евросоюза, составляют граждане Эстонии. Но гораздо больший демографический потенциал имеет иммиграция из России и других стран бывшего СССР, не входящих в Евросоюз. Эта иммиграция классифицируется несколькими направлениями: от сезонной до иммиграции предпринимателей и высококвалифицированных специалистов. В настоящее время основными потоками эмиграции из России в Финляндию можно считать образовательную и трудовую, а также эмиграцию по линии воссоединения семей и брачную миграцию. Статья представляет собой попытку исследования потоков иммиграции в страну из приграничных стран, прежде всего из России. Результатом исследования является анализ основных каналов миграции в Финляндию, среди которых важную роль играет миграция по линии воссоединения семей, образовательная миграция, миграция высококвалифицированных кадров и появление русскоязычного бизнеса в стране. Финляндия нуждается в притоке медицинских работников, ученых разных специальностей, специалистов в области IT-технологий, развитии бизнеса и пр. Это актуально для приграничных с Россией районов Финляндии, где, например, сегодня остро ощущается дефицит медицинских кадров высшего и среднего звена. Особое внимание в исследовании уделяется профессиональной и социально-демографической структуре потока трудовых иммигрантов в Финляндию и миграционной политике страны по адаптации и интеграции русскоговорящих иммигрантов. Статья позволяет представить общую картину современной миграционной политики Финляндии в отношении трудовой миграции из России и мигрантов из других стран. В ходе сбора и обработки материалов исследования использованы данные официальных сайтов статистики миграционной службы Финляндии, службы занятости, базы данных Статистического управления Финляндии, Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), национального управления образования Финляндии.

Until the 1960s, Finland was more often the country of origin than the country of destination. Once a depressed area, it soon turned into a welfare state, becoming one of the most attractive countries for international migrants. Since Finland’s labour market and society are beset with demographic problems, the country gladly accepts labour migrants, particularly those from neighbouring states. Most EU immigrants coming to Finland are Estonians. Immigration from without the EU — from Russia and other former Soviet countries — has, however, an even greater potential. Non-EU immigration falls into several categories — from seasonal labour migration to the relocation of top specialists and entrepreneurs. Currently, family reunification, marriages, and student and labour migration account for most migration from Russia to Finland. This article attempts to study immigration to Finland from neighbouring countries, primarily from Russia. The result of the study is an analysis of principal channels of international migration to Finland. These are family reunification, student migration, top specialist relocation, and the expansion of Russian business. Finland is in dire need of healthcare specialists, researchers, business development and IT specialists, and other professionals. For example, Russia-bordering Finnish regions lack upper and middle-level healthcare specialists. The focus of the study is on the professional and socio-demographic structure of labour migration to Finland and the country’s migration policy on the adaptation and integration of Russian-speaking immigrants. The article gives a general picture of Finland’s migration policy on labour migration from Russia and other countries. In collecting and processing materials, data from official websites of Finland’s Migration Service and Employment Service, the database of Statistics Finland, the Organisation for Economic Cooperation and Development, and the Finnish National Agency for Education were used.

Статья посвящена выявлению роли конструируемого в СМИ образа региона в формировании миграционных установок переселенцев. Внимание обращено на Калининградскую область — российский эксклав, прирост численности населения которого происходит исключительно за счет миграции. Цель статьи — определить значимость ключевых медиаобразов Калининградской области в процессе принятия решения об иммиграции миллениалов и представителей реформенного поколения (концепция поколений В.В. Радаева). Эмпирическую базу исследования составили публикации о Калининградской области в региональных и федеральных СМИ России за 2014—2018 годы (N = 1913) и полуструктурированные интервью с информантами (N = 44). Основные исследовательские методы — анализ публикаций и глубинные интервью с последующей обработкой в программе Atlas.ti. В результате анализа публикаций СМИ были выделены пять образов Калининградской области, постоянно присутствующих в российском информационном пространстве: регион международного сотрудничества, военный форпост, экономически и туристически привлекательный регион, регион с развивающейся инфраструктурой. Наибольшие межпоколенческие отличия в оценке значимости медиаобразов обнаружены в отношении Калининградской области как военного форпоста и экономически привлекательного региона. Представители реформенного поколения более склонны, чем миллениалы, к восприятию военной угрозы со стороны других стран, поэтому условие защищенности было значимым при переезде. Миллениалы проявили большую осведомленность о составляющих образа экономически привлекательного региона, что послужило весомым иммиграционным фактором. Сделан вывод о том, что различия между миллениалами и реформенным поколением в оценке значимости медиаобразов Калининградской области во многом обусловлены спецификой миграционных мотивов. Для миллениалов приоритетом являются возможности для трудоустройства и карьерного роста, в то время как для реформенного поколения — расчет на выбор комфортного места проживания в старости.

The article explores the role of the image of a region created in mass media in the formation of migration attitudes. Attention is drawn to the Kaliningrad region — a Russian exclave, whose population growth is solely due to migration. The purpose of the article is to determine the significance of the key media images of the Kaliningrad region in the decision-making process on the immigration of millennials and the reform generation (Radaev's concept of generations). Publications about the Kaliningrad Region in Russian media (2014—2018) (N =1,913) and semi-structured interviews (N =44) formed the empirical basis of the study. The main research methods are the analysis of publications and in-depth interviews with their subsequent processing using the Atlas.ti software. Five images of the Kaliningrad region constantly present in the Russian information space were identified: a region of international cooperation, a military outpost, an economically and touristically attractive region, and a region with a developing infrastructure. The most significant intergenerational differences were identified in relation to the Kaliningrad region as a military outpost and an economically attractive region. Compared with millennials, the reform generation is more inclined to perceive a military threat from other countries, therefore the security issue was a significant factor when deciding to relocate. Millennials showed greater awareness of what constitutes the image of an economically attractive region. It is concluded that the differences between millennials and the reform generation in assessing the significance of the media images of the Kaliningrad region are largely due to the specifics of migration motives. For millennials, the priority is employment opportunities and career growth whilst for the reform generation, it is finding a comfortable place to live in old age.