2013 №3(17)

Анализируется политика Российской Федерации в отношении Эстонской Республики с точки зрения теории регионального подхода, разработанной автором. Под региональным подходом подразумевается ситуация, когда представления о целях и средствах внешней политики государства меняются в зависимости от того, о каком регионе мира идет речь. Лидеры крупных держав часто полагают, что малые страны Европы заслуживают одного отношения, а страны Ближнего Востока — другого. Для определения влияния регионального подхода на представления политических лидеров в данном исследовании используется метод операционального кодирования. Делается вывод о том, что позиция России в отношении Эстонии в значительной степени зависит от восприятия регионов, к которым российская элита причисляет Эстонию: странам Балтии, Северной Европе или Европе в целом. Результаты исследования, приведенные в данной статье, будут способствовать осмыслению политики России, касающейся Эстонии. Ведь отсутствие понимания в этом вопросе зачастую приводит к тому, что некоторые наблюдатели начинают соглашаться с заявлениями радикальных эстонских политиков о том, что политика России в отношении Эстонии является непредсказуемой, а следовательно, несет в  себе потенциальный вызов безопасности и стабильности в Европе.

This author uses regionalism as a theoretical framework for analyzing the foreign policy of the Russian Federation towards the Republic of Estonia. Regionalism is interpreted as a situation, when a political leader’s beliefs change depending on what region of the world is considered. Leaders of great powers often assume that, for example, small European countries are subject to a treatment different from that of small Middle Eastern countries. The method of operational coding is employed to identify the impact of the regional approach on the beliefs of political leaders. The author comes to the conclusion that Russia’s policy towards Estonia largely depends on Russia’s policy towards the regions which the Russian elite relate Estonia to — the Baltic States, Northern Europe, and Europe as a whole. The results of the study can further the understanding of Russia’s policy towards Estonia both in Russia and abroad. Lack of understanding sometimes results in sharing the views of radical Estonian politicians who claim that Russia’s policy towards Estonia is unpredictable and thus poses a threat to security and stability in Europe.

Повышение степени единства и сплоченности стран-членов Европейского союза (ЕС) является важным аспектом европейской интеграции, который имеет неоднозначный характер. Закон об общем рынке, нацеленный на увеличение экономической эффективности всего ЕС, — предмет многочисленных дискуссий исследователей, в которых утверждалось, что его жизнеспособность на политическом и социально-экономическом уровнях зависит от возможности справедливо распределять полученный выигрыш между странами и регионами Сообщества. Результатом этих дискуссий стали существенный рост средств, выделяемых на развитие регионов ЕС из структурных фондов, Фонда сплочения, и закрепление цели по выравниванию уровней развития регионов в первом разделе Единого европейского акта. Эффективность этих усилий отражают представленный анализ и оценка процессов конвергенции (по критерию ВВП на 1 человека по паритету покупательной способности) регионов ЕС уровней NUTS 1—3 в период с 1995 по 2010 г.  

A higher level of unity and cohesion across the European Union member states is an important aspect of European integration though it has a rather ambiguous nature. The Law on the Common Market, which aims to increase the economic efficiency of the EU, became a subject of extensive discussions among researchers suggesting that its viability at the political and socio-economic levels depends on a fair distribution of gains among the countries and regions of the Community. These discussions resulted in a considerable increase in funding allocated for the development of the EU regions from the EU Structural Funds and the Cohesion Fund aiming to reduce regional disparities. The present analysis and the assessment of convergence processes (GDP per capita at purchasing power parity) in the EU regions of NUTS-1, -2, -3 levels in 1995 -2009/2010 help demonstrate the efficiency of these efforts.

Утверждается, что в процессе системной трансформации в сторону капитализма в городах Польши появились районы бедности. Три взаимосвязанных процесса стали основными факторами роста бедности: спад промышленного производства, снижение благосостояния населения и деинституционализация семьи, сопровождавшиеся передачей вопроса социального управления с центрального на местные уровни власти. Анклавы бедности возникли в связи с бегством более состоятельных жителей из опустошенных многоквартирных домов, ставших социальным жильем для едняков. Это тенденция к бедности «закрепилась» в последующих поколениях. Статья основана на результатах долгосрочного исследования, проведенного в городе Лодзь под руководством автора, и охватывает период в 20 лет.  Обобщены данные, полученные из трех источников: интервью, проведенные в 1998 и 2008 гг. среди 90 взрослых, относящихся к разным поколениям одной большой семьи и живущих в анклаве бедности; 73 глубинных опроса молодых женщин из анклавов бедности, являющихся матерями-подростками; количественное исследование 500 13-летних  учеников, посещающих школы в анклавах бедности. В заключении делается вывод, что бедные районы в Лодзе напоминают «районы изгнания», как их назвал Лоик Вакан [9].

This article argues that urban poverty pockets emerged in Poland in the course of the system transformation towards capitalism. The main poverty drivers were the three overlapping processes: de-industrialization, ‘dewelfarization’ and de-institutionalization of the family accompanied by the devolution of social care management from the central to the local government. The enclaves of poverty emerged as a result of better-off residents leaving dilapidated blocks of flats and both spontaneous and deliberate accommodation of poorer citizens in these houses as social housing residents. In these areas, poverty tends to take root and reproduce in subsequent generations. The article is based on a 20-year study carried out in the city of Łódź under the author’s supervision. The article summarizes the findings obtained from three sources: 1) narrative interviews held twice — in 1998 and 2008 — among 90 adults belonging to the subsequent generations of a certain extended family residing in a poverty enclave; 2) 73 in-depth interviews with teenage mothers residing in poverty enclaves, 3) a quantitative survey of 500 13-year-old pupils attending schools located in poverty enclaves. The author arrives at the conclusion that poverty enclaves in Łódź resemble neighbourhoods of relegation as conceptualized by Loic Wacquant.