Текущий выпуск

Современные тенденции парадипломатии на примере российско-финляндского регионального сотрудничества

DOI

10.5922/2079-8555-2023-3-5

Страницы / Pages

83-99

Аннотация

В течение последних десятилетий региональное сотрудничество России и Евросоюза оставалось эффективным каналом взаимодействия, позволяющим реагировать на локальные вызовы. В 2022 г. ЕС приостановило программы приграничного сотрудничества с Россией и Беларусью. Тем не менее сложившаяся система регионального сотрудничества, являясь успешной практической моделью, требует нового теоретического осмысления и анализа возможности ее применения в других приграничных регионах России. Целью работы является выявление основных тенденций парадипломатии на основе изучения опыта российско-финляндского регионального сотрудничества. В статье рассматриваются теоретические подходы к пониманию парадипломатии, проводится анализ трех форм регионального взаимодействия России и Финляндии и определяются основные тенденции парадипломатии. Автор приходит к выводу, что парадипломатия усиливает процессы глобализации и регионализации. В регионе Балтийского моря (и непосредственно в российско-финляндском сотрудничестве) основными тенденциями парадипломатии в последние годы стали (1) рост проектной активности, (2) диверсификация парадипломатических акторов и (3) установление равноправного характера партнерства между Россией и странами ЕС.

Список литературы

Введение

В течение последних десятилетий региональное сотрудничество России — ЕС оставалось надежным и «жизнеспособным» каналом коммуникации даже во времена кризисов. Устойчивые политические и экономические связи сохранялись между Россией и Финляндией. В 2022 г. Европейская комиссия приостановила программы приграничного сотрудничества с Россией и Беларусью, а затем и Финляндия заморозила межправительственные и межведомственные контакты, торгово-экономическое сотрудничество между странами, проекты в области науки, образования, культуры и спорта. Несмотря на это, сложившаяся система парадипломатии является особым примером регионального сотрудничества, сочетающего различные формы и уровни взаимодействия, что требует отдельного теоретического осмысления. Более того, изучение позитивных практик сотрудничества может носить прикладной характер в связи с тем, что данная модель может быть успешно воссоздана между Россией и соседними странами, не входящими в ЕС.

Цель исследования — выявить основные тенденции парадипломатии, изучив опыт российско-финляндского регионального сотрудничества.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

— изучить теоретические подходы к концепции парадипломатии;

— рассмотреть три кейса регионального сотрудничества России и Финляндии;

— выявить основные тенденции современной парадипломатии и охарактеризо­вать их.

Теоретические основы исследования

Начиная с 1980-х гг. международное сотрудничество субнациональных образо­ваний начинает рассматриваться учеными в качестве объекта исследования. Тем не менее единого подхода к определению данного явления до сих пор не сложилось. Кроме термина «парадипломатия» существуют и другие термины, описывающие внешние отношения субнациональных акторов, такие как «учредительная дипломатия», «региональная дипломатия», «дипломатия субгосударств», «микродипломатия», «многослойная дипломатия», «каталитическая дипломатия», «протодипломатия», «постдипломатия» [1, р. 25]. В данном исследовании мы будем придерживаться понятия «парадипломатия» как зонтичного термина, характеризующего различные аспекты международных региональных инициатив.

В 1960-х гг. Р. Батлер ввел в научный оборот понятие «парадипломатия» для описания «личной или параллельной дипломатии, дополняющей обычную внешнюю политику правительства или конкурирующую с ней» [2, р. 13]. Однако современное понимание парадипломатии прочно закрепилось в академической литературе после публикации работ Панагиотиса Солдатоса и Иво Духачека. По их мнению, парадипломатией является международная деятельность субнациональных акторов (регионов, городов), которая «параллельна дипломатии центральных правительств, часто координирует, дополняет ее, а иногда и конфликтует с ней» [3, р. 48]. И. Духачек развил концепцию парадипломатии, выделив следующие типы субнациональных инициатив на международной арене: (1) трансграничная региональная микродипломатия, (2) трансрегиональная микродипломатия, (3) глобальная парадипломатия и (4) протодипломатия [4]. П. Джоенниеми и А. Сергунин, в свою очередь, выделяют два типа парадипломатических методов. Первый — прямой метод, предполагающий развитие отдельных внешних связей между городами и регионами. Второй — косвенный, при котором города и регионы влияют на национальную внешнюю политику [5, р. 23].

Наличие прямых каналов коммуникации является ключевой характеристикой парадипломатии [1], [2], [3]. Так, А. Кузнецов определяет парадипломатию как «форму политической коммуникации для достижения экономических, культурно-политических или любых других видов выгод, суть которой заключается в самостоятельных действиях региональных правительств по отношению к иностранным правительственным и неправительственным акторам» [1, р. 31]. Н. Корнаго также уделяет внимание коммуникативному аспекту и понимает парадипломатию как «участие нецентральных правительств в международных отношениях посредством установления постоянных контактов или контактов по особому случаю с государственными или частными структурами с целью решения социально-экономических или культурных вопросов» [6, р. 40]. На этом этапе парадипломатия может стать объектом изучения теории многоуровневого управления, так как принципы многоуровневого управления подразумевают систему взаимодействия, в которой участвует широкий круг субъектов и институтов на различных административных уровнях [7, р. 392].

Теоретические основы парадипломатии развивает в своих работах Андре Лекур. Он вводит понятие «слоев» (layers) парадипломатической деятельности [8]. Первый слой парадипломатии представлен экономическим сотрудничеством. На этом уровне региональные правительства стремятся развивать международное присутствие, чтобы привлечь иностранные инвестиции и международные компании в регион, а также самим выйти на новые рынки. Как отмечают современные исследователи, например, Н. Межевич и Д. Болотов, экономическое сотрудничество создает дополнительные финансовые возможности для региональных властей, что в последние десятилетия активно используется как полноценный механизм регионального развития [9, с. 108—109].

Второй слой парадипломатии включает культурное, образовательное, техническое и технологическое сотрудничество. На этом уровне парадипломатия более обширна и многомерна, поскольку она преследует более сложные цели. Эти аспекты сотрудничества в отношении российско-финляндского приграничного взаимодействия рассмотрены в работах А. Себенцова [10], [11], М. Фрича, С. Немета, М. Пиппонена, Г. Ярового [12] и К. Кох [13].

Третий слой парадипломатии связан с политическим пространством. На этом уровне важную роль играет выражение локальной идентичности (которое может отличаться от национальной). Некоторые ученые [6], [14] отмечают, что в связи с развитием технологий современная парадипломатия действует не только в инструментальных областях (таких как международная торговля и глобальные рынки, экологические проблемы, научно-техническое сотрудничество и транспорт), но и в «областях, представляющих социальный и политический интерес, таких как этнические конфликты, здравоохранение, образование, культурное разнообразие, гуманитарная безопасность, права человека, гуманитарная помощь или помощь в развитии» [6, р. 6]. Таким образом, все три слоя, определенные А. Лекуром, имеют тенденцию накапливаться и переплетаться друг с другом.

Тенденции парадипломатии развиваются в русле общих тенденций международных отношений. Парадипломатия отражает процессы глобализации и регионализации, которые повышают значимость негосударственных акторов международных отношений, особенно субъектов федераций или регионов унитарных государств, а также мегаполисов [15], [16, с. 43].

Материалы и методы исследования

Методы исследования. В основу данного исследования лег метод «кейс-стади», или «исследование случая». С помощью данного метода возможно «углубленное изучение отдельной единицы... когда целью ученого становится выяснение особенностей более крупного класса схожих явлений» [17, р. 341]. Таким образом, кейс-стади позволяет достичь цели нашего исследования, то есть выделить современные тенденции парадипломатии на примере российско-финляндского регионального сотрудничества. Кроме того, в работе используется сравнительный и системный анализ. Сравнительный анализ позволяет сопоставить эмпирические данные, накопленные в результате сбора и классификации информации, посвященной российско-финляндской парадипломатической деятельности. Метод системного анализа позволяет обобщить принципы сотрудничества между регионами России и Финляндии и выявить общие тенденции парадипломатии.

Методология. Используемая в данном исследовании методология построена на подходе, предложенном А. Кузнецовым, в рамках которого предпочтение отдается качественным методам анализа парадипломатической деятельности. Операционализация и определение переменных парадипломатических практик становятся основной проблемой для количественного анализа, в то время как кейс-стади, напротив, помогает «охватить контекстуальные особенности многомерного явления» [1, p. 15].

Уделяя особое внимание сотрудничеству ЕС и России, автор статьи обращается к методологическим принципам К. Кох [13], Дж. Лейна [18], В. Хассона [19] и А. Сологуба [20], которые рассматривают трансграничные отношения через анализ структуры партнеров. Структура партнеров является некой призмой, которая позволяет исследовать круг участников международной деятельности и охарактеризовать их отношения. Такой анализ поможет выявить особенности структуры локальных акторов и изучить их коммуникационные паттерны.

Материалы. Для информативного, синергетического и комплексного кейс-стади методы сбора данных и материалы для анализа должны быть разнообразными [21, р. 12]. Действуя в соответствии с данным принципом, автором были выделены следующие группы материалов:

— релевантные документы Европейского союза, а также национальные доку­менты России и Финляндии;

— совместные российско-европейские и российско-финляндские документы;

— веб-сайты проектов приграничного сотрудничества и представленная на сай­тах программы приграничного сотрудничества статистика;

— веб-сайты университетов, включая описания учебных программ и учебных планов.

При работе с материалами особое внимание уделялось надежности ресурсов, поэтому для анализа использовались только официальные сайты и статистические ресурсы, чтобы исключить ошибочные или неточные данные. Более того, в соответствии с методологией Н. Бобылева, С. Гадала, В. Киреева и А. Сергунина [22, р. 844—845] отобранные источники считались репрезентативными, поскольку де­монстрировали общие характеристики российско-финляндской парадипломатии, прослеживающиеся во всех трех кейсах. Изучение тенденций парадипломатии «сверху вниз» (через национальные нормативные акты и совместные документы) и «снизу вверх» (через конкретные проекты приграничного сотрудничества, уни­верситетские программы и учебные планы) помогло комплексно проанализировать феномен российско-финляндской парадипломатии.

Критерии выбора кейсов. Исследование случая предполагает тщательный выбор параметров для отбора кейсов для анализа. На основе методологии кейс-стади, предложенной Р. Инем [23], кейсы для исследования были отобраны в соответствии с определенными автором критериями: временные рамки, участники, место и процесс (табл. 1).

Города-близнецы Иматра и Светогорск

Города играют значительную роль в региональном сотрудничестве. В научной литературе все больше внимания уделяется дипломатии городов, под которой понимаются «институты и процессы, посредством которых города вступают в отношения с акторами на международной политической сцене с целью представления себя и своих интересов» [24, р. 7].

Термин «города-близнецы» (twin cities) первоначально описывал феномен го­родов, расположенных по разные стороны внутренней государственной границы. Позже понятие городов-близнецов стало применяться к городам, разделенным внешней государственной границей [25].

Для выделения городских территорий в качестве городов-близнецов необходимо соблюдение определенных критериев:

— оба города должны быть расположены на государственной границе;

— жители городов должны иметь общее историческое прошлое;

— сотрудничество между городами-близнецами должно осуществляться через институциональные и правовые механизмы.

Кроме того, такие города часто расположены на двух берегах одной реки, что выступает естественной географической границей. Жители городов, как правило, являются этнически смешанными и говорят на обоих языках [26]. Иматра и Светогорск подпадают под большинство этих критериев, поэтому в научной литературе [25], [26] и законодательной базе<1> эта пара именуется «городами-близнецами».

После Второй мировой вой­ны советско-финская граница была переформирована. Ранее существовал поселок-кластер вокруг финского промышленного города Энсо, который впоследствии был разделен на два города, расположенных по разные стороны государственной границы. С финской стороны новый город был назван Иматрой, а с советской стороны, где находился завод, город был заново заселен из дальних регионов России и назван Светогорском [27].

Тесные связи между городами сложились в 1970—1980-е гг. в ходе совместного проекта по массовой реконструкции Светогорского целлюлозно-бумажного комбината, в результате чего были построены основные объекты комбината. Хотя переговоры о реконструкции комбината велись на государственном уровне и не в полной мере вовлекали региональные акторы, временное пересечение границы и рост местных трансграничных контактов стимулировали взаимный интерес к дальнейшему общению [28, р. 32].

Несмотря на то что после Второй мировой вой­ны понятие инаковости проецировалась через российско-финскую границу, побратимство стало инструментом усиления вклада периферийных политических акторов в международное взаимодействие [29, р. 11] и социально-экономическое развитие приграничных территорий. В 1993 г. с подписанием соглашения о сотрудничестве между соседними городами началась новая волна взаимодействия. Сотрудничество охватило сферы экономики, образования, культуры, спорта, молодежной политики, охраны окружающей среды. Были затронуты и такие частные вопросы, как мониторинг качества воздуха и измерение выбросов в атмосферу<2>.

Широкомасштабное сотрудничество началось в 1996 г., когда города разработали первую совместную инициативу по выдаче бесплатных виз и строительству приграничных велосипедных дорожек<3>. Города продолжали использовать границу как ресурс для обмена положительным опытом, направленным на сотрудничество и укрепление взаимодействия. Позже количество экономических контактов увеличилось благодаря развитию шопинга и развлекательного туризма.

В конце 1990-х гг. началось самопозиционирование Светогорска и Иматры как «двой­ного города» [27]. До 2013 г. местные власти реализовывали стратегию международного сотрудничества «Города-близнецы Иматра-Светогорск»<4>. Таким образом, концепция «городов-близнецов» переходит из теоретической категории во внешнеполитическую практику, закрепляется в нормативных документах. В рамках стратегии были созданы рабочие группы, подготовлены заявки на финансирование в рамках программ приграничного сотрудничества, разработаны пути решения общих логистических проблем, связанных с развитием автомобильного и железнодорожного сообщения.

В 2004—2006 гг. города Иматра и Светогорск участвовали в проекте «Сеть сотрудничества городов-близнецов», целью которого было «содействие обмену передовым опытом в области местного управления, образования, культуры, социальных вопросов, экономического развития и приграничного сотрудничества»<5>. Результатом проекта стало создание в декабре 2006 г. Ассоциации городов-близнецов. Данные этапы сотрудничества свидетельствуют о важной роли практических инициатив и подтверждают тезис П. Джоенниеми и А. Сергунина о том, что инструментальные аспекты побратимства, включая прикладные вопросы развития, все больше выдвигаются на первый план [30, р. 452].

Кейс городов-близнецов Иматры и Светогорска иллюстрирует три слоя парадипломатии, предложенные А. Лекуром [8].

Первый слой отражает экономические вопросы: субгосударственные образования сосредоточены на «привлечении иностранных инвестиций, международных компаний в регион и нацелены на новые рынки для экспорта» [8, р. 2]. Шопинг-туризм с российской стороны в Иматру и готовность финской стороны инвестировать в железнодорожный узел в Светогорске<6> являются примерами первого слоя парадипломатии.

Второй слой включает многомерное сотрудничество (культурное, образовательное, техническое, технологическое и др.). Данный слой характеризует все формы сотрудничества между Иматрой и Светогорском в рамках соглашения о сотрудничестве между соседними городами и взаимные проекты в рамках программ приграничного сотрудничества: мониторинг воздуха, образовательное сотрудничество, инициативы в области молодежной политики, создание транспортной инфраструктуры и т. д.

Третий слой отражает политическое взаимодействие. На этом уровне субнациональные правительства могут либо выражать общую идентичность, либо пытаться оказать воздействие на поведение соседнего региона. В случае Иматры и Светогорска нет свидетельств их стремления «утвердить культурную самобытность, политическую автономию и национальный характер сообщества, которое они представляют» [8, р. 3]. Однако стратегия международного сотрудничества городов-близнецов Иматры и Светогорска и участие в проекте «Сеть сотрудничества городов-близнецов» показывают, что самопозиционирование Иматры и Светогорска как «двой­ных городов», или «городов-близнецов», отражает наличие общих интересов и восприятие себя как сообщества.

Программа приграничного сотрудничества «Россия — Юго-Восточная Финляндия» 2014—2020 годов

Приграничное сотрудничество долгие годы оставалось важнейшим каналом взаимодействия регионов России и Евросоюза. В данной статье под «приграничным сотрудничествам» будет пониматься вид согласованных действий, направленных на укрепление отношений между соседними регионами.

Ввиду расширения ЕС в 2004 г. перед европейскими властями встал вопрос о том, как выстраивать отношения с новыми соседями. Решением стало принятие Европейской политики соседства (ЕПС), призванной создать общее экономическое, культурное, социальное пространство, основанное на общих интересах со странами-партнерами Востока и Юга, которое обеспечило бы стабильность в регионе. Россия приняла участие в данной политике через сотрудничество в рамках программ приграничного сотрудничества. В 2007 г. вступил в силу Европейский инструмент соседства и партнерства (ЕИСП), заменивший собой инструменты MEDA, TACIS и другие финансовые средства поддержки. ЕИСП стал финансовым инструментом для реализации Планов действий, которые охватывали шестнадцать стран-партнеров и Россию в рамках Стратегического партнерства в 2007—2013 гг.<7> В 2014 г. Европейский инструмент соседства заменил собой Европейский инструмент соседства и партнерства.<8> Основные принципы остались прежними: приверженность демократии, правам человека, верховенству закона, эффективному управлению, принципам рыночной экономики и устойчивому развитию на основе политического диалога, вопросов торговли, экономического и социального сотрудничества.

Программа приграничного сотрудничества «Россия — Юго-Восточная Финляндия» 2014—2020 гг. — одна из семи программ, которые реализовывалась между Россией и ЕС, и одна из трех программ, которые реализовались непосредственно между Россий и Финляндией.

Основная территория программы включала Санкт-Петербург и Ленинградскую область со стороны России и Кюменлааксо, Южную Карелию и Южное Саво со стороны Финляндии. Ряд прилегающих территорий и отдельные города также могли участвовать в финансируемых проектах, но с определенными ограничениями<9>.

Программа была направлена на решение общих проблем и достижение стратегических целей:

1) содействие экономическому и социальному развитию в регионах по обе сто­роны общей границы;

2) решение общих задач в области охраны окружающей среды, здравоохране­ния, защиты и безопасности;

3) содействие созданию лучших условий и возможностей для обеспечения мобильности людей, товаров и капитала.

Вышеупомянутые стратегические цели были отражены в тематических целях, которые позволили классифицировать проекты по категориям:

1) развитие бизнеса и малого и среднего предпринимательства;

2) поддержка образования, научных исследований, развития технологий и инноваций;

3) охрана окружающей среды, смягчение последствий изменения климата и адаптация к ним;

4) содействие обеспечению пограничного контроля и безопасности границ, управлению мобильностью и миграцией населения.

Общий бюджет программы составляет 77,5 млн евро. Половина этой суммы была внесена Европейским союзом, другая половина — Россией и Финляндией<10>.

Данная программа приграничного сотрудничества, как и ряд других программ, повлияла на становление уникальной системы регионального сотрудничества между Россией и ЕС, в частности с Финляндией. Стоит отметить, что некоторые исследователи выделяют следующие проблемные вопросы, которые возникали при реализации программ: готовность партнеров участвовать в программе, способность партнеров ответственно управлять программой, уровень знаний партнеров, готовность региональных и местных властей поддерживать программу [22, р. 856]. Тем не менее в рамках реализованной программы данные проблемы были преодолены. Об эффективности реализации Программы приграничного сотрудничества «Россия — Юго-Восточная Финляндия» 2014—2020 гг. свидетельствует ряд качественно и количественно измеримых результатов и характеристик.

Во-первых, как Россия, так и Финляндия в равной степени участвовали в управлении программой. Несмотря на то что изначально программы ЕИСП и ЕИС складывались как инструмент внешней политики ЕС [13], в последние годы российская сторона была абсолютно полноправным партнером: участвовала на равных в подготовке и определении стратегии и тематических приоритетов, в их финансировании, в принятии решений, выборе проектов и мониторинге результатов.

Во-вторых, программы приграничного сотрудничества долгие годы были уникальным механизмом, который помогал реагировать на локальные вызовы, при этом оставаясь относительно деполитизированным. Некоторые исследователи рассматривали взаимоотношения России и ЕС через концепцию «стрессоустойчивости» (resilience), что означает гибкое реагирование системы на вызовы, ее «живучесть» [31]. Приграничное сотрудничество оставалось прочным каналом связи вплоть до весны 2022 г., подтверждая данную концепцию.

В-третьих, интерес представляет и структура партнеров. Со стороны Финляндии наиболее распространенным типом партнеров были НГО и бизнес, со стороны России — муниципалитеты, НГО и вузы. Данную особенность можно объяснить теорией многоуровневого управления. Наблюдалась диверсификация акторов парадипломатии и их выстраивание не только по вертикальной, но и по горизонтальной линии, что подтверждает позицию Дж. Скотта [32], А. Себенцова [10], [11] и К. Кох [13] о применении практик многоуровневого управления.

В-четвертых, трансграничное сотрудничество стало «более трансграничным»: проекты переместились из крупных городов в местные центры, расположенные непосредственно на границе. Данная тенденция наметилась в программном периоде 2007—2013 гг. и закрепилась в 2014—2020 гг. [10], [11].

Таким образом, к 2020 г. была создана институционализированная система сотрудничества между российскими и финляндскими местными акторами, на что оказала влияние и Программа приграничного сотрудничества «Россия — Юго-Восточная Финляндия» 2014—2020 гг.

Российско-финляндский трансграничный университет

Как отмечают Г. Телегина и Н. Штыкова, «все университеты оказываются так или иначе включены в процесс глобализации — отчасти как ее объекты или даже “жертвы”, но в существенной мере — как ее субъекты и проводники» [33, с. 63— 67]. Российско-финляндский трансграничный университет является ярким примером данного тезиса и иллюстрирует субъектность вузов в международных отношениях и в парадипломатии регионов.

Российско-финляндский трансграничный университет представлял собой сообщество российских и финских вузов, целью которого была реализация совместных магистерских программ. Языком обучения был английский, а занятия и исследования проводились как в Финляндии, так и в России. Магистерские программы длились два года, состояли из 120 ECTS и включали аудиторные занятия, стажировки и защиту магистерской диссертации в обоих университетах.

Правовые основы данного сотрудничества нашли отражение в финской и российской нормативных базах. Министерствами Финляндии и России данный проект был одобрен, поскольку он соответствовал основным целям Стратегии интернационализации университетов Финляндии<11> и отвечал российским национальным приоритетам, таким как развитие академической мобильности, усиление международной исследовательской деятельности и реализации программ двой­ных дипломов [34].

В рамках деятельности трансграничного университета устойчивые связи сложились между Санкт-Петербургским государственным университетом и Университетом Тампере. В 2003 г. преподаватели СПбГУ разработали первый учебный план магистерской программы «Исследования Балтийских и Северных стран», а в 2004 г. началось создание программы двой­ного диплома с Университетом Тампере.

Учебный план совместной программы объединял курсы Санкт-Петербургского государственного университета и Университета Тампере.

Среди основных курсов СПбГУ можно отметить следующие дисциплины:

— Социально-экономическое развитие стран и регионов Балтийского моря;

— Внешняя политика стран Балтии и Северной Европы;

— История международных отношений в Балтийском регионе;

— Особые формы международных отношений в Балтийском регионе;

— Политика России в регионе «Новый Север»<12>.

Среди некоторых дисциплин Университета Тампере можно отметить:

— Ключевые концепции в политической науке;

— Теория и метатеория в международных отношениях;

— Политическое лидерство и политические процессы;

— Политические системы;

— Продвинутое введение в методы исследования, аргументацию и философию науки<13>.

Как видно из учебного плана СПбГУ и Университета Тампере, вузы включали в программу не только общие теоретические курсы, но и практико-ориентированные предметы. Некоторые из них были обязательными для успешного прохождения обучения, а некоторые факультативными, и студенты имели возможность выбрать наиболее актуальные области обучения, которые дополняли их научные интересы.

По справедливому замечанию К. Худолея, И. Новиковой, Д. Ланко, ценность вклада финских коллег в программу состоит в развитии теоретических основ прагматизма, критики теории либерального мира, гендерных подходов [35]. Учебные материалы Университета Тампере подтверждают данное утверждение. Например, рекомендуемая литература для курса теории международных отношений в Тампере состояла из большого количества работ, посвященных критическим подходам, феминистской теории постмодерна и междисциплинарным подходам<14>.

К уникальным чертам исследовательской школы СПбГУ можно отнести использование «редукционного» подхода к анализу внешней политики (роль внутригосударственных решений большого государства при анализе внешнеполитических составляющих), особенности исторического подхода к дихотомии «малые страны — крупные державы», широкое применение иностранных языков в ходе научно-образовательной работы [35]. Такие курсы из учебного плана СПбГУ, как «История международных отношений в регионе Балтийского моря» и «Политика Российской Федерации в отношении стран Балтии и Северной Европы», подтверждают данное утверждение<15>.

Оценить эффективность российского-финляндского трансграничного университета можно через количество международных программ и число выпускников, успешно защитивших магистерские диссертации и получивших двой­ные дипломы. Кроме того, на стратегическом уровне эффективность выражалась в растущей роли университетов в российско-финляндской парадипломатии. Как было отмечено выше, представители российской и финской высшей школы активно включались в качестве партнеров в проекты приграничного сотрудничества, о чем свидетельствует значимая доля партнеров-вузов от общего числа участников проектов<16>. Данное наблюдение демонстрирует тенденцию превращения университетов в ключевые акторы многоуровневого управления в российско-финляндских отношениях и в регионе Балтийского моря в целом.

Обсуждение и заключение

Анализ теоретической базы позволил сделать вывод о том, что понятие «парадипломатия» не имеет единого определения: оно используется как зонтичный термин для описания международной деятельности субнациональных образований. Парадипломатия может реализовываться прямыми и косвенными методами [5], а также включать в себя несколько измерений (слоев), которые отражают различные степени сотрудничества [8].

В ходе изучения форм регионального сотрудничества России и Финляндии были установлены их уникальные и общие черты, которые были обобщены, и на их основе выявлены тенденции развития парадипломатии на уровне региона Балтийского моря и на мировом уровне (табл. 2).

Как отмечалось ранее, парадипломатия объединяет в себе две тенденции современных международных отношений— глобализацию и регионализацию [15], [16], [36]. Примеры российско-финляндского регионального сотрудничества подтверждают данный тезис. Дипломатия городов (феномен городов-близнецов) и программы приграничного сотрудничества иллюстрируют процессы регионализации. Научная дипломатия и интернационализация высшего образования (в частности, деятельность российско-финляндского трансграничного университета) иллюстрируют процессы глобализации.

Российско-финляндский парадипломатический опыт может быть обобщен и теоретизирован в рамках особой системы регионального сотрудничества. Российско-европейские программы приграничного сотрудничества стали устоявшимися институтами, в рамках которых создавались конкретные проекты с измеримыми результатами. Уникальность этой модели заключалась в сочетании подходов «сверху вниз» и «снизу вверх» при формировании стратегических и проектных целей, в переплетении всех трех слоев парадипломатии, выделенных А. Лекуром [8], а также в комплексности различных форматов взаимодействия. Трансграничная деятельность повлияла на развитие отдельных связей между местными партнерами и на становление межличностных контактов, а также на формирование стратегических российских, финских и европейских приоритетов во внешней политике. Теоретически данное явление можно объяснить с позиции применения прямых и косвенных методов парадипломатии [5]. Более того, такие формы парадипломатической деятельности, как трансграничный университет и города-близнецы создали специфический ландшафт российско-финляндского сотрудничества и повысили роль региональных акторов, иллюстрируя тенденцию роста проектной активности в регионе Балтийского моря и закрепление принципа многоуровневого управления [13], [20].

После заморозки Еврокомиссией программ приграничного сотрудничества и приостановки контактов с финской стороны сложно говорить о сохранении существующих тенденций парадипломатии. В краткосрочной перспективе, даже если некоторые каналы связи сохранятся, полномасштабное сотрудничество представляется невозможным. Парадипломатия будет развиваться в соответствии с общим сценарием российско-европейских отношений.

Тем не менее существовавшая успешная модель сотрудничества может быть воспроизведена в других приграничных регионах Российской Федерации. Поскольку российско-европейское сотрудничество осуществлялось в рамках европейских законодательных инструментов (политика ЕПС, ЕИС, ЕИСП и т. д.), оно было заморожено в одностороннем порядке. Чтобы избежать подобной ситуации и стать флагманом парадипломатии на Дальнем Востоке и в Центральной Азии, российская сторона может рассмотреть возможность создания системы приграничного сотрудничества на базе самостоятельно разработанного законодательства и собственных институциональных механизмов. Таким образом, положительный российско-европейский опыт может лечь в основу схожей модели институтов, обеспечивающих приграничное сотрудничество на других участках российской государственной границы.