2019 Том 11 №3

Цель статьи — проанализировать исследовательский дискурс стран Прибалтики (Латвии, Литвы и Эстонии) по вопросам проецирования российской «мягкой силы» и сравнить господствующие в нем тезисы с действительной практикой взаимодействия России и этих государств в информационном, образовательном и культурном пространствах. В каждом из них создана система политических и правовых ограничений с целью сокращения возможностей проецирования «мягкой силы» России, которое рассматривается в категориях «жесткой силы» — как угроза национальной безопасности. Вследствие этого «мягкая сила» России в тех форматах, в которых она сегодня реализуется, фактически теряет в этом регионе свою эффективность, а ее использование в условиях негативного политического контекста двусторонних отношений приводит к обратному эффекту — еще большему ухудшению репутации и образа России. Основную роль в этом играет информационный контент русскоязычного медиапространства, который противоречит историческим и политическим взглядам значительной части правящего класса стран Прибалтики и становится целевым объектом противодействия. В то же время культура (как высокая, так и массовая) и отчасти образовательные услуги показывают свою привлекательность и востребованность не только со стороны русской/русскоязычной аудитории, но и со стороны представителей титульных этносов. Приведенный в статье анализ показывает, что тезисы прибалтийских исследователей о политической обусловленности проецирования «мягкой силы» России и ее чуждости для стран этого региона носят явно преувеличенный и тенденциозный характер. В свою очередь, российская «мягкая сила» в государствах Балтии сохраняет потенциал содействия внешней политике, не являясь ее инструментом, но в силу естественных культурно-исторических причин дополняя ее.

In this article, we aim to analyse the research discourse in the Baltic countries (Estonia, Latvia, and Lithuania) as regards Russian soft power, which is considered as hard power, and to compare the theses that dominate this discourse with the actual interactions between Russia and the three states in media, education, and culture. Each Baltic country has built a system of political and legal restrictions to diminish the effect of Russian soft power, which is considered in terms of hard power, i.e. as a threat to national security. The current forms of Russian soft power are becoming less productive in the region and their use in the negative political context of bilateral relations has the opposite effect for Russia – the country loses in reputation and image. The main factor at play is the information content of the Russian-language media space. At odds with the historical and political views of a significant part of the Baltic States’ ruling class, it is becoming the target of counteraction. At the same time, Russian high and mass culture and, partly, educational services are in demand from both Baltic Russian speakers and ethnic Lithuanians, Latvians, and Estonians. Our analysis shows that the views of Baltic researchers that Russian soft power is politics-driven and foreign to the region are exaggerated and biased. In its turn, Russian soft power in the Baltics retains the potential to aid the country’s foreign policy, being a complement to the latter rather than its direct tool.

Одним из важных элементов общественного дискурса являются программы, подготовленные политическими партиями. Цель статьи — представление результатов исследований в области определения места России и польско-российских отношений в программах основных правых политических партий, действующих в Польше. Автор пытался также сделать обзор политических программ с точки зрения их специфики, внутренней структуры и характера содержащихся в них требований. В результате проведения контент-анализа было установлено, что отношения с Российской Федерацией выступают неотъемлемой частью программ большинства правых политических партий. Качественный анализ позволил выделить правые партии, предлагающие уверенную и рассудительную политику в отношении России, партии, высказывающиеся о России нейтрально, и партии, предлагающие улучшение и прагматизацию двусторонних отношений. Важными выводами качественного анализа также представляются четко определенное влияние международных событий на программы политических партий и утверждение, что правые группировки, рассматриваемые в польском политическом дискурсе как пророссийские (например, «Национальное возрождение Польши» или «Национально-радикальный лагерь»), либо по сути такими не являются, либо российская проблематика составляет в их программах незначительную часть.

Programmes of political parties are an important element of public discourse. In this article, I present the results of research aimed at defining the place of Russia and Polish-Russian relations in the programmes of several Polish right-wing political groups. I attempt an overview of the political programmes of the right-wing parties as regards their principal features, internal structure, and central postulates. Content analysis shows that relations with Russia are an impor tant element in most political programmes proposed by Poland’s major right-wing political groups. Based on a qualitative analysis, I distinguish between parties that postulate a determined and assertive policy towards Russia, parties committed to a neutral position on Russia, and those that seek the improvement and pragmatisation of Polish-Russian relations. There are two important conclusions from the qualitative analysis. Firstly, international relations have a pronounced influence on the programmes of political parties. Secondly, as to the right-wing parties considered in the Polish political discourse as pro-Russian (the National Revival of Poland, the National Radical Camp), they are either far from being pro-Russian or Russia is quite low on their agenda.

В статье проанализированы позиции «культурного ислама» на территории стран Северной Европы на материале публикаций ведущих печатных медиа.
Контент-анализ профильных публикаций печатных медиа открывает возможность уточнить специфику нарративов, продуцируемых массовым сознанием в связи с присутствием ислама на локальном и региональном уровнях, а также проследить отдельные тенденции оценки таких нарративов в аналитической литературе (научной и популярной). Нарастание тенденций секуляризации, охватывающей исламские сообщества на территории Северной Европы, наряду с изменениями ценностных алгоритмов поведения верующих ведут как к поляризации самого ислама, так и к изменению отношения к нему «извне». Изучение основных факторов динамики данного феномена имеет не только теоретическое, но и практическое значение, поскольку позволяет оценить наиболее перспективные формы взаимодействия в рамках регионального сотрудничества и государственных программ международного партнерства.
Проект «культурного ислама» подается силами, поддерживающими данное движение, как противоядие по отношению к политизированному и радикализированному исламу. Вместе с тем основным фактором, сдерживающим легитимацию «культурного ислама» в сообществах иммигрантов-мусульман Северной Европы (точнее — в «общинах», то есть землячествах, объединенных на основании принадлежности к ареалу распространения ислама), является сравнительная закрытость этих общин и их ориентация на мусульманскую умму. Новизна исследования темы «ислам и культура» в этой среде тесно связана с конкретной целью — выявить степень жизнеспособности «культурного ислама» как феномена общественного сознания, отвечающего двум условиям: необходимости поддержания жесткой установки на сохранность традиции; требованию гибкой адаптации к нехарактерному культурному контексту. В результате анализа полученных данных сделан вывод об усилении позиций «культурного ислама» внутри миграционных сообществ и землячеств в целом, что может считаться практическим вкладом в исследование динамики и механизмов адаптации, аккультурации и, возможно, интеграции представителей ислама и соответствующих социальных групп в социокультурное пространство стран Северной Европы.

In this study, we aim to analyse the position of cultural Islam in Northern European countries. To this end, we examine publications in major print media. Content analysis of relevant publications gives a detailed picture of narratives produced in mass consciousness as a reaction to the presence of Islam at the local and regional level and makes it possible to identify individual trends in the evaluation of such narratives in both scientific and popular analytical literature. The growing secularization of Islamic communities in Northern Europe and changes in the value-driven behavioural algorithms of believers lead both to the polarization of Islam and changes in attitudes to Islam from outside the religion. Studies into the factors affecting the dynamics of this phenomenon have both theoretical and practical significance since they help to evaluate the most promising forms of cooperation within regional collaborations and national programmes for international partnership. The forces promoting the cultural Islam project position it as an antidote for political and radical Islam. At the same time, the main factor preventing the legitimation of cultural Islam across immigrant Moslem groups (or, more precisely, communities, i.e. associations of people originating from countries where Muslims predominate) is the relevant isolatedness of those groups and their commitment to the Ummah. The novelty of research into how Islam and culture interact within those groups is closely associated with the goal of establishing whether cultural Islam is viable as a phenomenon of collective consciousness and whether it meets the following requirements: 1) satisfying the essential need for preserving the tradition and 2) ensuring flexible adaptation to a foreign cultural context. Our analysis of the data obtained has led us to conclude that cultural Islam is gaining ground within immigrant communities and associations. This can be viewed as a practical contribution to studies into the dynamics and mechanisms of adaptation, acculturation, and, perhaps, integration of Muslims and corresponding social groups into the socio-cultural space of Northern European countries.