«Мягкая сила» России в странах Прибалтики в исследовательском фокусе: традиции, противостояние, конкуренция
- DOI
- 10.5922/2079-8555-2019-3-6
- Страницы / Pages
- 107-124
Аннотация
Цель статьи — проанализировать исследовательский дискурс стран Прибалтики (Латвии, Литвы и Эстонии) по вопросам проецирования российской «мягкой силы» и сравнить господствующие в нем тезисы с действительной практикой взаимодействия России и этих государств в информационном, образовательном и культурном пространствах. В каждом из них создана система политических и правовых ограничений с целью сокращения возможностей проецирования «мягкой силы» России, которое рассматривается в категориях «жесткой силы» — как угроза национальной безопасности. Вследствие этого «мягкая сила» России в тех форматах, в которых она сегодня реализуется, фактически теряет в этом регионе свою эффективность, а ее использование в условиях негативного политического контекста двусторонних отношений приводит к обратному эффекту — еще большему ухудшению репутации и образа России. Основную роль в этом играет информационный контент русскоязычного медиапространства, который противоречит историческим и политическим взглядам значительной части правящего класса стран Прибалтики и становится целевым объектом противодействия. В то же время культура (как высокая, так и массовая) и отчасти образовательные услуги показывают свою привлекательность и востребованность не только со стороны русской/русскоязычной аудитории, но и со стороны представителей титульных этносов. Приведенный в статье анализ показывает, что тезисы прибалтийских исследователей о политической обусловленности проецирования «мягкой силы» России и ее чуждости для стран этого региона носят явно преувеличенный и тенденциозный характер. В свою очередь, российская «мягкая сила» в государствах Балтии сохраняет потенциал содействия внешней политике, не являясь ее инструментом, но в силу естественных культурно-исторических причин дополняя ее.
Abstract
In this article, we aim to analyse the research discourse in the Baltic countries (Estonia, Latvia, and Lithuania) as regards Russian soft power, which is considered as hard power, and to compare the theses that dominate this discourse with the actual interactions between Russia and the three states in media, education, and culture. Each Baltic country has built a system of political and legal restrictions to diminish the effect of Russian soft power, which is considered in terms of hard power, i.e. as a threat to national security. The current forms of Russian soft power are becoming less productive in the region and their use in the negative political context of bilateral relations has the opposite effect for Russia – the country loses in reputation and image. The main factor at play is the information content of the Russian-language media space. At odds with the historical and political views of a significant part of the Baltic States’ ruling class, it is becoming the target of counteraction. At the same time, Russian high and mass culture and, partly, educational services are in demand from both Baltic Russian speakers and ethnic Lithuanians, Latvians, and Estonians. Our analysis shows that the views of Baltic researchers that Russian soft power is politics-driven and foreign to the region are exaggerated and biased. In its turn, Russian soft power in the Baltics retains the potential to aid the country’s foreign policy, being a complement to the latter rather than its direct tool.