2022 Том 14 №1

Адаптация региональных стратегий к новому целевому показателю развития несырьевого экспорта

DOI

10.5922/2079-8555-2022-1-3

Страницы / Pages

34-55

Аннотация

В изменившихся в 2020 году условиях хозяйствования Правительство РФ выбрало одним из четрех факторов устойчивого экономического роста поддержку несырьевого неэнергетического экспорта. Вызовом является не только достижение нового целевого показателя, но и проблема отсутствия достаточных условий для системной диверсификации российского экспорта. Актуальным становится развитие методологии нормативного институционального отражения целевых показателей несырьевого неэнергетического экспорта в правовых актах регионов. Поэтому цель исследования — совершенствование методологии разработки целевых показателей развития несырьевого неэнергетического экспорта для региональных стратегий как институционального фактора диверсификации экономики. Исследование носит поисковый характер, его методическая особенность — использование качественного и количественного контент-анализа с элементами автоматизированного частотного анализа текста нормативно-правовых документов. Научная значимость и новизна исследования заключается в разработанной классификации целевых показателей несырьевого неэнергетического экспорта, вносящей вклад в теорию экспортной стратегии региона. Проведенный анализ стратегий социально-экономического развития позволил подтвердить гипотезу, что не у всех регионов СЗФО приоритеты и целевые показатели развития несырьевого неэнергетического экспорта соответствовали федеральному законодательству. Практическую значимость представляют предложенные рекомендации по адаптации стратегий социально-экономического развития регионов к обновленным целевым показателям развития несырьевого неэнергетического экспорта.

Abstract

In the radically new economic conditions of 2020, the Government of the Russian Federation selected supporting non-resource and non-energy exports as one of the four factors of sustainable economic growth. Achieving this target is a challenge, but the absence of sufficient conditions for a systemic diversification of Russian exports also poses a substantial problem. This situation lends urgency to developing a methodology for the normative institutional reflection of non-resource non-energy targets in regional legislative acts. This article aims to improve the methods for embedding non-resource non-energy export targets in regional strategies (the targets are expected to serve as an institutional factor prompting economic diversification). This research is exploratory; methodologically, it stands out for using qualitative and quantitative content analysis with elements of computer-assisted frequency analysis of legislative acts and regulations. The study classifies, for the first time, the non-resource non-energy export targets, contributing to the regional export strategy theory. Analysis of strategies for socio-economic development confirmed the hypothesis that, in some north-western Russian regions, the priorities and targets of non-resource non-energy exports are at odds with federal law. The practical implication of this study is recommendations on adapting strategies for regional socio-economic development to the updated non-resource non-energy export targets.

Список литературы

Введение

Проблема сырьевой зависимости российского хозяйства актуальна в теории и практике уже не одно десятилетие. Актуальность этой проблемы изменилась после обновления национальных целей (лето 2020 года). Центральной идеей уточненной экономической политики России на ближайший период становится стратегия устойчивого роста ВВП с темпом выше среднемирового уровня. Вся архитектура актуализированной политики, по замыслу первого заместителя председателя Правительства РФ Андрея Белоусова, выстраивается таким образом, чтобы «задействовать те факторы, где имеются существенные резервы для ускорения»<1>. Обоснованием такого подхода, по его словам, является проведенная «тщательная оценка вклада» следующих факторов в экономический рост:

— ускорение инвестиций;

— развитие малого и среднего предпринимательства;

— поддержка несырьевого неэнергетического экспорта;

— повышение производительности труда.

Не умаляя значение других факторов, в рамках данного исследования остановимся только на внешнеэкономическом факторе. По озвученным оценкам, «увеличение несырьевого неэнергетического экспорта» дает примерно 0,4 п. п. «дополнительного ежегодного прироста ВВП»<2>. Таким образом, данный фактор на 1 п. п. меньше, чем два первых фактора (инвестиции, малый и средний бизнес), и на такую же величину результативнее роста производительности труда. Такой ожидаемый от политики результат превышает значение экспертной оценки исследователей Института народнохозяйственного прогнозирования РАН под руководством академика Б. Н. Порфирьева: «Реализация всего комплекса мероприятий в рамках национальных проектов позволит ускорить среднегодовые темпы роста ВВП в 2020—2024 гг. не более чем на 0,6 п. п.» [1, с. 4]. Они считают, что не следует преувеличивать благоприятное влияние национальных проектов на экономическое развитие, в том числе и потому, что за последнее десятилетие в среднем ежегодно темпы экономического роста составляли менее 0,9 %.

Несмотря на такие разногласия, дополнительным подтверждением значимости экспорта выступают данные Банка России о росте экономической деятельности в первые два месяца 2021 года, которая обеспечивается «активным восстановлением в экспортных отраслях и отраслях промежуточного потребления»<3>. Особенность такого восстановления обусловлена более медленным возвращением значений экспорта во второй половине 2020 года к доковидному значению, в таких условиях импорт восстанавливался быстрее<4>. Это представляет отдельную проблему для развития экспорта в текущих условиях.

По целевому показателю, утвержденному в 2020 году в «июльском» Указе Президента России, планируется «реальный рост экспорта несырьевых неэнергетических товаров не менее 70 % по сравнению с показателем 2020 г.»<5> к 2030 году. Интересно, что значение указано не в стоимостном выражении как в Указе 2018 года<6>, а в относительном. Поскольку значение этого целевого показателя, по оценке Российского экспортного центра (РЭЦ), составило в 2020 году 161,3 млрд дол. США<7>, то величина целевого показателя к 2030 году в стоимостном выражении будет равняться 272 млрд дол. США без учета инфляции, а по новой методике расчета, исключающей золото из несырьевых неэнергетических товаров<8>, — 242,7 млрд дол. Новые значения существенно отличаются от утвержденных ранее (рис. 1).

1

Объем экспорта несырьевых неэнергетических товаров РФ, млрд дол. США

Источник: рассчитано и составлено автором по данным РЭЦ (http://regionstat.exportcenter.ru/regions/list/); «Гарант» (https://base.garant.ru/71937200/; https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/74304210/).

Первоначально выбранный Правительством РФ темп прироста был более амбициозным. Согласно ранее принятому (с 2018 года) «майскому» Указу, к 2024 году требовалось обеспечить экспорт несырьевых неэнергетических товаров в объеме 250 млрд дол. США. По Указу 2020 года срок достижения подобного значения был увеличен на 6 лет (до 2030 года). Также его величина фактически снизилась с 250 до 242,7 млрд дол. США. Если бы это значение не было пересмотрено, то по итогам 2020 года планового значения в 167 млрд не удалось бы достичь (по факту — 161,3 млрд дол. США).

Несмотря на некоторый прогресс в приближении к целевым значениям и снижение амбициозности показателя развития экспорта, говорить об устойчивой тенденции роста несырьевого неэнергетического экспорта пока не приходится. Дополнительным искусственным барьером спроса на экспорт могут выступать государственные ограничения внешних поставок для сдерживания внутренних цен на наиболее значимые товары. Поэтому актуальными для науки и практики становятся проблемы достижения целевого показателя развития несырьевого неэнергетического экспорта и недостаточной системной диверсификации российского экспорта. Регионы России создают различный вклад в решение этих проблем.

Поскольку сопоставление в стоимостных значениях не учитывает территориальные различия и экономический потенциал, то для объективности оценки существенно различающихся регионов сравним долю федерального округа в несырьевом неэнергетическом экспорте с долей в совокупном экспорте РФ (рис. 2).

2

Превышение вклада федерального округа в несырьевой неэнергетический экспорт РФ над долей совокупного экспорта федерального округа в РФ за 2020 год, %

Источник: рассчитано и составлено автором по данным РЭЦ (http://regionstat.exportcenter.ru/structure/dynamics).

Примечание: * без учета Ненецкого АО (нет данных).

Как видно из данных, сформировалась высокая дифференциация федеральных округов и регионов по доле несырьевого неэнергетического экспорта. Наибольший относительный вклад в экспортную диверсификацию с учетом общих экспортных возможностей в 2020 году вносили регионы ЮФО (их доля в общероссийском показателе несырьевого неэнергетического экспорта составляет 8,8 %, что значительно больше, чем их доля в общем экспорте — 5,1 %) и ПФО (12,1 % в неэнергетическом экспорте против 9,2 % в совокупном экспорте). Однако с учетом их меньшей абсолютной доли наибольший интерес представляют регионы СЗФО (2-е место после ЦФО с негативными структурными показателями: совокупная доля — 48,3 %, что больше, чем у неэнергетического — 41,3 %). При этом регионы СЗФО демонстрировали высокий относительный вклад — 2,3 % (14,8 % в неэнергетическом экспорте против 12,6 % в совокупном).

Кроме того, среди всех субъектов РФ специфическая роль в ВЭД принадлежит приграничным регионам страны (существенная доля таких регионов приходится на СЗФО, также особое значение имеет соседство со странами Европы, в том числе вследствие историко-культурной близости [2], [3], [4]). Отдельной прикладной проблемой остается невысокий вклад приграничных регионов в показатели экспорта. Еще в 2002 году эксперты указывали, что «на приграничные субъекты РФ приходится не более 15 % экспорта России» [5, с. 114]. Таким образом, приграничные регионы не используют свое географическое преимущество в виде экономии на транспортных издержках внутри страны, а стоимость текущего экспорта становится неконкурентоспособной.

Цель статьи — совершенствование методологии разработки целевых показателей развития несырьевого неэнергетического экспорта для региональных стратегий как институционального фактора диверсификации экономики.

Задачи статьи:

1) систематизировать теоретические подходы к значимости региональных стратегий как институционального фактора развития несырьевого экспорта;

2) разработать классификацию целевых показателей развития несырьевого неэнергетического экспорта в стратегиях социально-экономического развития регионов СЗФО на основе анализа текстов статегий;

3) обосновать практические рекомендации для органов власти регионов СЗФО по совершенствованию формулировок утвержденных целевых показателей развития несырьевого неэнергетического экспорта в стратегиях социально-экономического развития.

Не исключая множество других факторов развития несырьевого неэнергетического экспорта регионов, в том числе механизмов поддержки, и временно абстрагируясь от них, первоначально необходимо провести отдельный анализ одного из институциональных факторов — наличие утвержденных целевых показателей. Для этого объектом исследования выбраны региональные несырьевые экспортные стратегии, отраженные в концептуальных нормативно-правовых документах российских регионов как институционального фактора управления внешнеэкономической деятельностью (ВЭД). Ожидаемая научная новизна заключается в попытке проведения поискового исследования, в том числе средствами современных автоматизированных методов анализа текста документов, результативными в схожих научных задачах, но ранее не применявшимися для экспортной тематики и выработки решения научно-практической проблемы недостаточной системной диверсификации экспорта российских регионов. Исследование в первую очередь направлено на то, чтобы попытаться дать максимальную подробную, с учетом возможностей метода контент-анализа, первоначальную более формальную оценику институционального фактора развития экспорта — наличия утвержденных в регионе целевых показателей.

Теоретические подходы к региональным стратегиям
как институциональному фактору развития несырьевого экспорта

Теоретической основой статьи являются традиционные подходы в сфере ВЭД, в том числе в региональном аспекте (теории экспортной стратегии региона), положения институциональной экономики (институциональное значение правовых документов), системный подход, а также смежные научные положения зарубежных и отечественных ученых, рассматривающих различные региональные аспекты экспорта. Анализ современных зарубежных и отечественных исследований позволяет обобщить и выделить проблемы изученности региональной стратегии развития несырьевого экспорта как системы и влияния на нее региональной нормативной базы как ее институционального фактора.

Сложившиейся в данной научной области теоретические подходы можно сгруппировать в два направления исследований:

1. Несырьевая региональная экспортная стратегия. Обзор научного направления показал, что среди источников стратегии внешнеэкономической деятельности выделяются две неравные составляющие. Наименее представленным является подход, при котором рассматриваются стратегии внешнеэкономической деятельности субъектов бизнеса — экспортеров [6], [7], [8, с. 37], [9, с. 50], [10] и др. В противовес этому подходу доминирующим источником выступают органы государственной власти, в том числе региональные. Общепризнанная необходимость экспортной диверсификации производства продолжается рассматриваться с различных аспектов [11], [12], [13], [14], [15], [16], [17], [18, с. 6] и др. Так, отмечается нестабильность успехов российских экспортеров, в том числе по динамике несырьевой неэнергетической продукции из-за конъюнктуры мировых рынков [19, с. 17]. Поэтому требуется дополнительный поиск факторов, обеспечивающих устойчивость роста несырьевого неэнергетического экспорта.

Вопросам оценки вклада регионов в экспортную диверсификацию посвящен ряд исследований. Например, в работе К. А. Гулина, Н. О. Якушева, Е. А. Мазилова осуществляется попытка оценить долю несырьевого экспорта регионов в общем объеме экспорта РФ. С опорой на авторскую методику делается вывод о высокой дифференциации регионов по несырьевому экспорту — 63 субъекта РФ (72,5 % от общего числа) по итогам 2016 года обеспечивали только 19,1 % несырьевого экспорта страны [20, с. 64]. Поэтому так важно выявлять регионы, обладающие существенным нереализованным несырьевым экспортным потенциалом.

Исследователями, например С. Ю. Титовой, фиксируется, что «основной целью программ поддержки экспорта является его диверсификация в сторону повышения доли несырьевых неэнергетических товаров» [21, с. 152]. В продолжение этого подхода предпринимались отдельные попытки анализа наличия стратегических элементов в нормативных документах. Так, Е. Н. Ковалева и А. А. Оганова на примере четырех регионов (Брянской, Псковской, Смоленской областей и Алтайского края) оценивали показатели экспортной среды, в том числе «Наличие конкретных целевых показателей развития экспортной деятельности в региональных государственных программах развития» [22, с. 42]. Однако данная оценка имела формальный характер (наличие/отсутствие).

2. Роль региональной нормативной базы как институционального фактора развития экспорта. Существует распространенная позиция, что внешнеторговый комплекс страны включает законодательную составляющую [23, с. 10], [18, с. 72] и др. Иногда ее называют «правовой структурой регулирования» [8, с. 94—95]. Таким образом, нормативно-правовые акты в сфере ВЭД выступают институциональным фактором развития экспорта [24].

В серии исследований под руководством Ж. А. Мингалевой обосновывается значение нормативной базы для развития региональной ВЭД. По состоянию на начало 2010-х годов на основе анализа управления ВЭД в регионах исследователями фиксировалась следующая проблема: «не разработана (или плохо скоординирована) региональная нормативная база на основе федеральных законов» [25, с. 83]. Также в статьях подчеркивалось, что для «эффективного взаимодействия на мировой арене» регионам необходимо «разрабатывать конкретную стратегию рыночного поведения» [26, с. 61]. Поэтому далее в эмпирической части исследования будут оцениваться экспортные стратегии регионов в области несырьевого неэнергетического экспорта.

Также Ж. А. Мингалевой проводился содержательный анализ программ социально-экономического развития. По состоянию на начало 2010-х годов он показал, что «субъекты Федерации не обращают должного внимания на формирование и становление внешнеэкономической деятельности в регионе» [26, с. 62]. Продолжительный интерес исследователей к установлению роли региональных нормативных программ и стратегий развития экспорта свидетельствует об их значимости. В то же время данные исследования отдельно не оценивали несырьевой неэнергетический экспорт.

Еще больший интерес для данного исследования представляет «типология регионов по проводимой внешнеэкономической политике» Л. Б. Вардомского и Е. Е. Скатерщиковой, учитывающая больше специализированных факторов, в том числе и «уровень развития регионального законодательства во внешнеэкономической сфере» [5, с. 107—109]. В результате типология включает четыре группы регионов:

— субъекты РФ с высоким уровнем законодательства во внешнеэкономической сфере, который определялся авторами в случае, если нормативная база превосходила федеральный уровень, а также если регион демонстрировал более развитые значения показателей ВЭД (по данным исследователей, по состоянию на 2002 год первая группа включала Республику Татарстан, Москву, Санкт-Петербург и др.);

— субъекты Федерации с недостаточно успешными позициями ВЭД, но с относительно высоким уровнем профильного законодательства, включающим «программы развития экспорта и импорта», концепции стимулирования создания и развития производств: экспортоориентированных и импортозамещающих (Калининградская, Ленинградская, Архангельская, Мурманская, Псковская области, Республики Карелия и Коми и др.);

— субъекты Федерации с невысоким уровнем развития профильной правовой базы (дублируются национальные нормативы), но вполне успешные в социально-эко­номическом развитии, а также обладающие высокими оборотами экспорта и другими развитыми аспектами ВЭД (Тюменская область, Ненецкий автономный округ, Вологодская, Иркутская, Свердловская области);

— регионы с низким уровенем законодательства во внешнеэкономической сфере, а также пониженным уровнем экспортного потенциала и средним уровнем социально-экономического развития.

С одной стороны, данная методика представляется достаточно комплексной для заявленной задачи — создания «типологии проводимой внешнеэкономической политики», с другой — она отдельно не концентрируется на оценке развитости регионального законодательства (итоговая оценка региона складывается из нескольких признаков). Измерение развитости нормативной базы предполагает простую качественную оценку (наличие/отсутствие документа). Объяснимо, что методика, разработанная на рубеже XX века, не оценивала несырьевые приоритеты законодательства, которые тогда еще не были так актуальны ни в научной, ни управленческой повестке.

Таким образом, обзор большого количества научных источников показал, что, с одной стороны, существуют отдельные исследования различных сторон несырьевой региональной экспортной стратегии, подтверждающие ее значимость, с другой — использовалось только несколько подходов к количественной и качественной оценке региональной нормативной базы, но не было попыток оценить эти аспекты совместно. Прикладная и научная значимость исследования может заключаться в выявлении многообразия и установлении наиболее удачных практик формулирования целевых показателей развития несырьевого неэнергетического экспорта в региональных социально-экономических стратегиях. Для оценки их развитости предлагается применить методы анализа текста правовых документов, хорошо себя зарекомендовавшие в смежных научных задачах.

Методы и материалы анализа текстов для оценки целевых показателей развития несырьевого неэнергетического экспорта в законодательной базе

Задача оценки законодательной базы является междисциплинарной, поскольку для ее измерения требуется, во-первых, применение методов естественных и социальных наук по автоматизированному (интеллектуальному) анализу текстов, включая элементы контент-анализа, во-вторых, учет юридических подходов по адаптации таких методов к особому нормативно-правовому содержанию документов, в-третьих, отражение специфики ВЭД.

Методология контент-анализа как научного метода разрабатывалась в трудах Дж. Б. Мангейма и Р. К. Рича [27], Л. Я. Аверьянова [28], Е. Я. Таршиса [29] и др. Один из основоположников контент-анализа, X. Лассуэлл, и его последователи обосновывали, что «основной единицей анализа может быть символ или понятие» [30]. В отечественной традиции контент-анализа сложился иной подход, когда основной единицей выступает «социальная идея, определенная социально значимая тема» [31]. В исследовании будем придерживаться сформулированного Н. Костенко и В. Ивановым определения контент-анализа: «качественно-количественный метод изучения документов, который характеризуется объективностью выводов и строгостью процедуры и состоит в квантификационной обработке текста с дальнейшей интерпретацией результатов» [32].

Юридическая наука накопила богатый опыт анализа текстов. Первоначально применялся метод качественного анализа текстов. Причиной, по мнению А. Ф. Черданцева, является особый лингвистический подход, когда «формой правовой информации выступает язык как определенная знаковая система» [33, с. 5]. Качественный подход к анализу способствует углубленному пониманию текста, но часто сопровожден повышенными трудозатратами исследователя.

Продолжительная традиция учета языковой составляющей позволила исследователям-юристам быстрее интегрировать новые автоматизированные системы интеллектуального анализа нормативных текстов. А. Ф. Черданцев называет это явление информационным подходом к праву. Данный подход способствовал развитию методов количественного анализа текстов. Изначально эти методы в подавляющем большинстве были не механизированными. Лишь впоследствии с развитием и адаптацией современных информационных технологий началась постепенная автоматизация этого процесса. Анализ современных зарубежных исследований показывает, что все активнее начинают использоваться более сложные автоматизированные решения для обработки естественного языка в юридических текстах [34]. Механизация такой деятельности особенно важна, поскольку, как отмечает Д. А. Савельев, «в настоящее время существенно возрастает и объем публикуемых в электронной форме правовых актов, и возможности современных информационных технологий, в частности компьютерной лингвистики, при обработке текстов» [35, с. 41].

В исследованиях по тематике ВЭД, так же как в социальных науках в целом, начинают использоваться методы анализа текста. Первоначально в большей степени развивался качественный контент-анализ [36], [ 5, с. 94]. Самостоятельным, более сложившимся направлением является неавтоматизированный контент-анализ нормативных документов, регламентирующих международное взаимодействие, в частности межстрановое сравнение. Д. А. Дегтерев, А. Х. Дегтерев, М. А. Никулин, А. Л. Оганесян провели частотный контент-анализ встречаемости в стратегиях национальной безопасности государств СНГ ключевых внешнеполитических партнеров, позволивший выявить «внешнеполитический курс страны и ее стратегические приоритеты» [37, с. 180—181]. Однако анализировался только факт упоминания ключевого слова и не оценивалась смысловая нагрузка его использования.

С учетом отмеченного и в соответствии с целями статьи в качестве основного метода исследования планируется использовать качественный и количественный контент-анализ с элементами автоматизированного частотного анализа текста. Выбор частотного анализа обусловливается следующими аргументами:

1. В большинстве случаев с анализом правовых документов лучше справляется частотный анализ, поскольку за единицу анализа можно взять ключевые слова документа, которые в таком формальном тексте более устойчивы. В этом случае можно более объективно измерять частоту повторяемости словосочетаний в тексте.

2. Дополнительным преимуществом частотного анализа является возможность анализа различных по объему документов, поскольку частота встречаемости ключевых слов оценивается как относительная величина.

3. Количество оцениваемых ключевых слов может быть любым (от одного до множества).

Точность метода должна достигаться благодаря разработке формализованной программы исследования, базирующейся на методологически обоснованных процедурах контент-анализа [31], [29]:

1. Определение цели и гипотезы исследования. Из выявленных практических проблем и их научного осмысления выбрана следующая эмпирическая цель исследования (цель программы): на основе анализа текста стратегий развития регионов СЗФО разработать классификацию целевых показателей развития несырьевого неэнергетического экспорта, оценить их соответствие федеральному законодательству и предложить рекомендации по улучшению.

С учетом возможностей верификации текста нормативно-правовых документов при анализе выбраны следующие рабочие гипотезы исследования:

Гипотеза I. Наиболее развитые регионы СЗФО имеют практику утверждения несырьевых неэнергетических приоритетов в стратегиях социально-экономического развития, опережающую по времени федеральное законодательство.

Гипотеза II. Не у всех регионов СЗФО целевые показатели развития несырьевого неэнергетического экспорта, утвержденные в стратегиях социально-экономического развития, соответствуют федеральному законодательству.

2. Построение выборки документов. Для проверки гипотез эмпирическая база создавалась из массива региональных документов. На основании отдельного анализа были оценены распространенность и наличие в различных типах документов тематики несырьевого экспорта: 1) узкопрофильные документы: а) стратегии в сфере ВЭД; б) программы в сфере ВЭД; 2) многопрофильные документы: а) стратегии социально-экономического развития; б) госпрограммы социально-экономического (экономического) развития; в) иные госпрограммы. Было установлено, что из всех региональных концептуальных документов, в которых содержится информация о развитии экспорта, только такой тип, как стратегия социально-экономического развития, есть во всех регионах СЗФО. Таким образом, эмпирический массив представляет собой коллекцию полных текстов стратегий социально-экономического развития регионов СЗФО, действовавших в начале 2021 года и с 2017 по 2021 год. При наличии редакций документов в корпус включались тексты консолидированных редакций (с действующими в каждом году изменениями и дополнениями).

3. Разработка категориальной модели предмета анализа. Для верификации в тексте обозначенных в гипотезах параметров требуется сформировать перечень категорий анализа — ключевых слов, отражающих несырьевой неэнергетический экспорт.

4. Определение меры (единицы) измерения. Для проверки предложенных гипотез нужно установить принадлежность стратегий к тематике несырьевого экспорта. В качестве единицы счета было выбрано отношение количества ключевых слов ко всем словам документа, выраженное в процентах. Такое отношение еще называется релевантностью и показывает, насколько ключевое слово отражает содержание всего документа. Использование такого показателя позволяет преодолеть проблему сопоставления различных по объему слов документов.

Результаты и обсуждение анализа показателей развития несырьевого неэнергетического экспорта в стратегиях регионов СЗФО

Эмпирическая часть исследования была проведена согласно разработанной ранее последовательности этапов, представленных в программе исследования. В рамках каждой из гипотез были получены следующие результаты.

Проверка гипотезы I. Для проверки этой гипотезы предпринималась попытка определения не только текущих несырьевых неэнергетических приоритетов, но и эволюции их появления в разных регионах. Для этого анализировались тексты стратегий, действовавших за период 2017—2020 годов, предшествующий утверждению несырьевых неэнергетических приоритетов на федеральном уровне («майский» Указ 2018 года). В частности, проверялась рабочая гипотеза о наличии регионов с опережающим утверждением несырьевых неэнергетических приоритетов. Для ее проверки использовался сервис автоматического анализа текста «Istio»<9>, иногда применяемый исследователями для частотного анализа ключевых слов текста [38, с. 22]. Сервис позволяет оценить документ по показателям процента ключевых слов в тексте, то есть измеряется плотность (частота) встречаемости ключевых слов, их процентное соотношение с всем объемом текста. В качестве ключевого использовалось слово «неэнергетический», расположенное рядом со словами «несырьевой» и/или «экспорт». При анализе учитывались все формы слова (падежи, числа) (рис. 3).

Рис. 3. 

3

Релевантность ключевого слова «неэнергетический» в стратегиях социально-экономического развития регионов СЗФО за 2017—2020 годы, %

Источник: составлено автором с помощью сервиса istio.com

Первоначальный количественный анализ текстов документов позволил выявить, что не у всех регионов СЗФО стратегия социально-экономического развития содержала ключевые слова, обозначающие приоритеты развития несырьевого неэнергетического экспорта (9 из 11 регионов), по состоянию на апрель 2021 года. Полностью отсутствовало словосочетание «несырьевой неэнергетический экспорт» в различных его словесных формах и его прямые аналоги в стратегиях Калининградской и Мурманской областей. Несмотря на отсутствие ключевых слов, в стратегиях говорилось о важности экспортной ориентации.

Выдвинутая рабочая гипотеза I не подтвердилась — в СЗФО нет регионов со стратегией, содержащей опережающие по времени федеральный уровень приоритеты развития несырьевого неэнергетического экспорта (ранее 2018 года). Оценка динамики появления исследуемых приоритетов показывает ожидаемую временную зависимость: у большинства регионов СЗФО (6 из 11) они введены в 2019 году (на следующий год после федерального утверждения). У трех регионов стратегии были приняты с запозданием еще на год — в 2020 году (Вологодская, Ленинградская и Псковская области).

Проверка гипотезы II. Для этого из действующих текстов стратегий социально-экономического развития регионов СЗФО был составлен текстовой корпус (181 слово), содержащий положения о несырьевом неэнергетическом экспорте. Для корректного частотного анализа требовалась лемматизация исходного корпуса, то есть приведение каждого слова к простой форме. Для данной процедуры российские исследователи в последнее время чаще всего используют бесплатный сервис от Яндекс «MyStem» [39, с. 20], [40, с. 17] и др. Несмотря на достаточно качественную лемматизацию, далее проводилась проверка преобразованного текста. Из корпуса удалялись союзы, предлоги, местоимения, знаки препинания и другие символы. С помощью сервиса «Word It Out»<10> было построено облако слов, отражающее встречаемость смысловых словосочетаний и отдельных слов, используемых совместно с ними (рис. 4).

4

Облако слов положений о несырьевом неэнергетическом экспорте, содержащихся в стратегиях социально-экономического развития регионов СЗФО (по состоянию на апрель 2021 года)*

Источник: составлено автором по состоянию на апрель 2021 года с помощью сервиса «Word It Out».

Примечание: НН — несырьевой неэнергетический / несырьевых неэнергетических.

* Кроме стратегий Калининградской и Мурманской областей, так как в них отсутствовали данные положения.

Для лучшей наглядности на рисунке 4 показаны словосочетания и слова с частотой встречаемости в корпусе более двух раз. Рассмотрим список наиболее встречаемых словосочетаний в объединенном тексте действующих стратегий регионов СЗФО. Детальный анализ выявил следующую частоту ключевых словосочетаний (от наиболее частых к более редким):

—экспорт несырьевых неэнергетических товаров — 17;

—несырьевой неэнергетический экспорт — 16;

—млрд дол. США — 12;

—млн дол. США — 11;

—млрд дол. США в год — 4;

—нижний передел — 3.

Поскольку самым распространенным значимым отдельным словом является слово «объем» и близкие к нему по смыслу часто встречающиеся слова и словосочетания, то наиболее частотные словесные конструкции представляют собой показатели. Для выявления других смысловых значений (утверждения приоритета или формализованного целевого показателя и т. д.) была разработана авторская классификация (табл.).

Частота ключевых слов в стратегиях существенно различается по регионам (встречаемость от 1 до 9 раз). В стратегиях регионов СЗФО было найдено 44 словесных конструкции, закрепляющие приоритеты и/или целевые показатели не­сырьевого неэнергетического экспорта. Они сильно различаются у разных регионов и в рамках одной стратегии. Такое разнообразие требует отдельного осмысления и выявления содержащихся ограничений и возможностей для совершенствования. Поэтому автором впервые была предпринята попытка классификации региональных целевых показателей несырьевого неэнергетического экспорта. Первый, наиболее значимый признак градации — степень формализации приоритета: высокая степень предполагает, что приоритет сформулирован в виде конкретного показателя, низкая степень говорит о неформализованной формулировке приоритета. Для упрощения восприятия в таблице указывался только наиболее значимый класс приоритета из всех содержащихся в стратегии. Второй признак градации — это соответствие показателя федеральному законодательству (указы Президента РФ). Поскольку существуют два действующих показателя (от 2020 и от 2018 года), то оценивалось наличие обоих. Ни у одной из стратегий регионов СЗФО по состоянию на апрель 2021 года не было показателя, полностью идентичного федеральному (от 2020 года) — «реальный рост экспорта несырьевых неэнергетических товаров не менее …% по сравнению с показателем 2020 года». Наиболее близким к такому относительному типу являлся показатель в стратегии Санкт-Петербурга. Но формально данный показатель не соответствовал федеральной методике расчета и в качестве базового не использовал значение 2020 года.

Пять из девяти региональных стратегий утвердили в качестве целевого показатель, принятый на федеральном уровне в 2018 году (объем, в стоимостном выражении). Но практически все региональные формулировки показателя отличались от федеральной формулировки степенью детализации значений своего показателя. Достоинством некоторых стратегий являлось наличие нескольких сценариев реализации (Республики Карелия и Коми). У стратегии Республики Карелия присутствовала максимальная ежегодная детализация значений до 2030 года, а у стратегии Республики Коми — частичная (только у первых этапов указаны ежегодные величины до 2025 года, а у последующих — одно значение для этапа до 2035 года). Стратегии без выделения сценариев также различаются: с ежегодными значениями показателей (Новгородская область) и поэтапными (Архангельская область, Ненецкий автономный округ).

Классификация целевых показателей развития несырьевого неэнергетического экспорта в стратегиях социально-экономического развития регионов СЗФО

Примечание: * оценка; ** НАО — Ненецкий автономный округ.

Источник: составлено автором по данным справочно-правовых систем.

У остальных трех регионов показатели не соответствовали федеральному уровню. По смыслу близким к федеральному показателю 2018 года, но не равнозначным являлся относительный показатель Ленинградской области — «доля несырьевого неэнергетического экспорта в общем объеме экспорта». Но данный показатель более зависим от объема совокупного экспорта региона, и при отсутствии приоритета по его развитию может быть занижен ради формального выполнения более значимого показателя.

Настораживает формулировка целевого показателя в стратегии Вологодской области («Рост экспорта несырьевых, неэнергетических товаров в 2030 году составит не менее 70 % по сравнению с 2020 годом»). По используемым ключевым словам и их последовательности она максимально похожа на более актуальный федеральный показатель 2020 года. Но благодаря присутствовавшей запятой между ключевыми словами «несырьевых» и «неэнергетических» в стратегии, видимо, получилось утвердить два нетипичных показателя «экспорт несырьевых товаров» и «экспорт неэнергетических товаров». Но согласно общераспространненым метологическим подходам к расчету этих показателей маловероятно, что их значения могут быть близкими в одном регионе в заданный период времени. Поэтому наличие запятой приводит к неоднозначности понимания целевого показателя.

По состоянию на апрель 2021 года был противоречив показатель несырьевого экспорта в стратегии Псковской области. С одной стороны, в ее тексте отмечалась наибольшая встречаемость ключевых слов (9 раз), с другой — во всех случаях, кроме одного, они использовались не для обозначения приоритетов, а для описания текущего состояния в регионе. Единственное указание, приближенное к формулировке приоритета, приводилось не только не в формате показателя, но и в очень косвенном контексте («за счет несырьевого неэнергетического экспорта»). То есть стратегия имела не самый удачный вариант обозначения приоритета. Применительно к подобной ситуации эксперты указывают, что профильной региональной «проблемой реализации программы поддержки экспорта является нечеткая проработанность целей, а также показателей» [21, с. 153]. Поэтому достижение такого слабоформализованного приоритета не представляется очевидным и необходимым. Следовательно, отсутствие четко формализованных приоритетов и показателей снижает вероятность развития несырьевого неэнергетического экспорта региона.

Таким образом, разработка авторской классификации позволила выявить, что ни одна из стратегий социально-экономического развития регионов СЗФО не включала целевой показатель, аналогичный более актуальному (от 2020 года) федеральному. Большая часть регионов (6 из 11) в разной степени соответствовала только целевому показателю 2018 года. В двух регионах целевой показатель существенно отличался от федерального. Наибольший риск возможен в трех субъектах СЗФО, где целевой показатель полностью отсутствовал, причем в двух из них даже не указывался на необходимость развития несырьевого неэнергетического экспорта, хотя могут присутствовать еще менее конкретные приоритеты несырьевого экспорта. Поэтому гипотеза II подтвердилась: не у всех регионов СЗФО целевые показатели развития несырьевого неэнергетического экспорта, утвержденные в стратегиях социально-­экономического развития, соответствовали федеральному законодательству, что способно снижать реализацию их экспортного потенциала.

Полученные научные результаты исследования позволяют выработать практические рекомендаций для органов власти регионов СЗФО. В рамках обновленного национального проекта федеральное финансирование на проведение соответствующих региональных мероприятий будет зависеть от успехов территории в достижении требуемых значений несырьевого неэнергетического экспорта. Исследование позволило обосновать важность совершенствования стратегий и необходимость реализации следующих предложений для органов власти регионов СЗФО:

1. Рекомендации для Калининградской, Мурманской и Псковской областей. Отсутствие в действующих (по состоянию на апрель 2021 года) региональных стратегиях положений о несырьевом неэнергетическом экспорте ослабляет институциональное условие повышенного вклада регионов в соответствующий федеральный целевой показатель. Статистические данные демонстрируют хорошие успехи этих регионов в росте несырьевого неэнергетического экспорта. Калининградская область за 2020 год показала наилучшую среди регионов СЗФО динамику роста объемов несырьевого неэнергетического экспорта — 116,1 % (хотя годом ранее был существенный спад — 75,6 %)<11>. Мурманская область в 2020 году заняла второе место — рост составил 115,9 % (и такие значения являются для нее устойчивыми — 114,6 % за 2018—2020 годы). Псковская область за 2020 год показала незначительное снижение — 98,1 % (но с учетом предшествующих четырех лет демонстрировала высокий темп роста — 110,8 %). При таких положительных значениях официальное закрепление уже реализуемых приоритетов и целевых показателей в стратегиях не создаст повышенной нагрузки на региональную власть, а позволит объективно показать достигнутые положительные результаты и придать дополнительный импульс их развитию. Поэтому регионам рекомендуется внести дополнение в стратегии и принять значение целевого показателя, утвержденное на федеральном уровне (такой подход соответствует сложившейся законодательной практике регионов): «реальный рост экспорта несырьевых неэнергетических товаров не менее 70 % по сравнению с показателем 2020 года» к 2030 году. Такая разновидность показателя учитывает региональную специфику за счет большей его универсальности, поскольку он основан на относительной величине, которая лучше отражает особенность региона, учитывает его положение в базовом 2020 году.

2. Рекомендации для Ленинградской и Вологодской областей: заменить в стратегиях существовавший по состоянию на апрель 2021 года показатель на соответствующий федеральному законодательству. Предлагается утвердить более актуальный вариант целевого показателя (из Указа 2020 года): «реальный рост экспорта несырьевых неэнергетических товаров не менее 70 % по сравнению с показателем 2020 года» к 2030 году. Это особенно важно, учитывая, очень вероятно, что в тексте стратегии Вологодской области допущена опечатка в формулировке целевого показателя, которая сильно исказила смысл. Поскольку доля несырьевого неэнергетического экспорта в совокупном экспорте Ленинградской области в 2020 году составляла 49,5 %, а Вологодской области была еще выше — 87,3 % и они превышают общероссийский уровень диверсификации (47,7 %), то реализация такого показателя в регионах будет более достижимой.

При применении полученных результатов стоит учитывать, что региональное законодательство — это не единственный фактор, определяющий развитие несырьевого неэнергетического экспорта, но концептуальные документы как важнейший институциональный фактор являются продуктивной входной точкой для анализа. С учетом конкретности цели статьи оценка утвержденных в регионах значений целевых показателей будет производиться в следующем исследовании. В дальнейшем планируется оценить значение несырьевых неэнергетических приоритетов и целевых показателей в других типах региональных документов.

Заключение

Анализ приоритетов национальной экономической политики и научные исследования показывают значимость развития несырьевого неэнергетического экспорта. В существующих исследованиях сформировались только отдельные теоретико-методологические положения значимости региональных стратегий как институционального фактора развития несырьевого неэнергетического экспорта.

Качественному и количественному контент-анализу подверглись более 35 версий стратегий социально-экономического развития регионов СЗФО за период с 2017 по начало 2021 года. Научная значимость исследования состоит в разработанной авторской классификации целевых показателей развития несырьевого неэнергетического экспорта, вносящей вклад в развитие теории экспортной стратегии региона, за счет выявления многообразия и установления наиболее удачных практик формулирования приоритетов и целевых показателей развития несырьевого неэнергетического экспорта в региональной нормативной базе.

Новизна исследования заключается в следующих положениях: 1) установлена эволюция отражения несырьевого неэнергетического приоритета в стратегиях социально-экономического развития регионов СЗФО; 2) выявлены ключевые словосочетания и словесные конструкции, формирующие положения о несырьевом неэнергетическом экспорте регионов СЗФО; 3) обоснована необходимость адаптации региональных стратегий к изменившейся после вступления в силу Указа Президента РФ 2020 года о национальных целях развития федеральной системе ключевых показателей эффективности развития несырьевого неэнергетического экспорта.

Практическую значимость представляют предложенные органам власти регионов СЗФО рекомендации по адаптации стратегий социально-экономического развития к обновленным целевым показателям развития несырьевого экспорта. Обновление региональных стратегий будет способствовать достижению целевого показателя развития несырьевого неэнергетического экспорта на национальном уровне, а также внесет вклад в системную диверсификацию российского экспорта.

Определены направления для дальнейшего этапа исследования, который будет сосредоточен на экономико-статистической оценке значения утвержденных целевых показателей для развития несырьевого неэнергетического экспорта, в том числе и в других типах документов, а также обосновании эффективных механизмов поддержки несырьевого неэнергетического экспорта в регионах.