2022 Том 14 №1

«Морская составляющая» общественно-географических исследований в постсоветской России: основные тренды и приоритеты развития

DOI

10.5922/2079-8555-2022-1-2

Страницы / Pages

17-33

Аннотация

Формирование (с конца 1960-х годов) «морской ветви» российской (советской) экономической (социально-экономической) географии стало не только значимой составляющей дифференциации географической науки, расширения ее предметно-объектного поля, но и прямым следствием стремительного роста морехозяйственной активности, общего «поворота» страны (ее экономики, военной инфраструктуры, селитебной системы) к Мировому океану. В статье на библиографическом и наукометрическом материалах рассматриваются основные факторы, особенности и приоритеты развития российской социально-экономической географии Мирового океана непосредственно в постсоветский период. Особое внимание уделено «эффекту колеи» в формировании научного направления (сложившееся профессиональное сообщество, базовая тематика, стартовые концепты), а также генерированию новых «точек роста» и предметно-проблемных областей морской общественной географии. Показано, что данная субдисциплина в первые годы после распада СССР демонстрировала высокую инерционность и резистентность, постепенно тем не менее маргинализируясь, утрачивая изначально присущие ей черты научного мейнстрима. Интерес к морской тематике стал возрождаться лишь с первой половины 2000-х годов, обретя новый импульс десятилетие спустя в связи с морскими трансграничными исследованиями, анализом геополитических и геоэкономических аспектов морехозяйственной активности, акцентом на специфике приморских порубежных территорий (включая учет потенциала и рисков их социально-экономического развития в системе континентально-океанической дихотомии). Сделан вывод, что дальнейшая реализация «морского вектора» в геостратегии Российской Федерации создает пролонгированный запрос на развитие отечественной общественной географии Мирового океана, включая ее необходимую «гуманизацию», а также активное вовлечение в процессы общегеографического синтеза. Идентифицированы основные центры современной исследовательской и научно-издательской активности России в области «морской» общественной географии, показано, что значимое место в их ряду занимает Калининград (Балтийский федеральный университет им. И. Канта).

Abstract

Originated in the 1960s, the ‘marine branch’ of Soviet, and later Russian, economic and social geography contributed to the diversification of geographical science and expanded its scope. The new branch was a product of the rapid growth of the marine economy and the country’s military infrastructure and settlement system starting to gravitate towards the world ocean. This article uses bibliographical and scientometric materials to explore the factors, features and priorities of the development of Russian post-Soviet human geography of the world ocean. Special attention is paid to the path dependence in the evolution of this branch of geography (associated with the established professional community, the fundamental research themes and the basic concepts) and the emergence of new growth poles within the scope of marine human geography. Although this subdiscipline showed a high degree of resilience in the first years after the demise of the USSR, it became marginalised from the scientific mainstream. The interest in marine studies revived only in the early 2000s, gaining momentum after a decade of desolation. The renaissance was due to new transboundary marine research, analyses of the geopolitical and geoeconomic aspects of the marine economy and close attention given to coastal border areas (particularly the prospects and risks of their socio-economic development within the continent-ocean dichotomy). The marine focus of Russia’s geostrategy will generate steady demand for national human geography of the world ocean, including its inevitable humanities component. Another trend is the involvement of human social geography in cross-branch geographical synthesis. The study also identifies Russian research and publication centre of excellence in marine human geography.

Список литературы

Введение

«История науки, — полагал выдающийся теоретик социально-экономической географии Ю. Г. Саушкин, — более всего нужна именно в бурные, переломные периоды ее развития» [1, с. 7]. Наблюдаемая ныне, в первые десятилетия XXI века, кардинальная трансформация сложившегося ранее и казавшегося практически незыблемым глобального миропорядка [2], [3], равно как и неизбежное в этой ситуации переосмысление превалирующих исследовательских подходов, установок, парадигм (сопровождаемое характерным для любого рода кризисов и потрясений ощущением «покидания гавани» [4, с. 7]) — требует особо четкого, сфокусированного внимания к трендам, логике и детерминантам развития той или иной области (сферы) научного знания, ее отдельных предметно-сфокусированных направлений. В особой мере это относится к отечественной общественной географии, вынужденной реагировать на устойчиво прирастающий спектр присущих ей фундаментальных и прикладных задач в том числе и формированием новых и новых своих направлений, субдисциплин.

С конца 1960-х — начала 1970-х годов в сфере внимания нашего профессионального экономико-географического сообщества оказывается морская тематика (благодаря трудам А. П. Алхименко, П. Я. Бакланова, В. А. Дергачёва, С. Б. Лаврова, В. В. Покшишевского, С. С. Сальникова, С. Б. Слевича и др.), культивируемая в рамках особого рода институционализированной экономической (социально-экономической) географии Мирового океана, стремительно развивающейся, поддерживаемой научными лидерами, обретшей привлекательность и признание [5]. Именно на три последних советских десятилетия (ставших в эволюции отечественной географической научной мысли периодом, вне сомнения, наиболее ярким и продуктивным) пришелся масштабный «поворот» экономики СССР, его инфраструктуры и селитебной системы к Мировому океану, к его ресурсам и коммуникациям [6], сопровождавшийся все явственнее укореняющимся восприятием страны как не только «континентальной», но и, одновременно, «морской» державы [7]. Наша наука реагировала на эти изменения, анализировала их траекторию, прочерчивала пространственный контур.

Последующий постсоветский период стал для морской составляющей отечественной социально-экономической (общественной) географии в значительной мере трансформационным, связанным с ее разнонаправленной (в том числе и негативной по тональности) динамикой, ознаменованным дополнительными возможностями, вызовами, рисками. Столь необходимое в связи с существенно видоизменившимися условиями и форматами морехозяйственной активности реосвоение нашей страной акваторий (и побережий) Мирового океана, акцентированное во множестве государственных нормативных документов (от принятой еще в 1992 году программы «Возрождение торгового флота России на 1993—2000 годы» до утвержденной в 2019 году новой редакции «Стратегии развития морской деятельности Российской Федерации до 2030 года»), при этом неизбежно предполагало (и инициирует ныне!) его общественно-географическое «сопровождение», то есть фактически дальнейшее развитие ранее сформировавшегося научного направления. Меняющееся геополитическое и геоэкономическое положение России в современной Евразии [8] лишь актуализирует, четче фокусирует эту магистральную задачу. Цель статьи — выявление (с опорой на библиографическую и наукометрическую аналитику) основных тенденций и достижений в постсоветских российских «морских» (и «приморских») общественно-географических исследованиях, идентификация ведущих экспертов и сложившихся «центров активности» в этой сфере, обоснование для нее как текущих, так и долгосрочных научно-теоретических и прикладных приоритетов.

«Эффект колеи» в динамике российской экономической географии Мирового океана в первые постсоветские годы: основные проявления

В постсоветский период морская экономико-географическая тематика, продолжая оставаться значимой составляющей общественно-географического знания, стала тем не менее терять статус былого научного «мейнстрима», утрачивать сверхпривлекательность и элитарность. Ее траектория в 1990-е — первой половине 2000-х годов предопределялась уже не столько непосредственно четким «социальным заказом» (советское морское наследие, включая и его научную составляющую, оказалось дезинтегрированным и в целом пребывало в системном упадке [9], [10]), сколько ранее сложившейся структурой науки, инкорпорированным в методологию пониманием «земноводности» [11, с. 500] ее предмета, а также инерцией динамики предшествующих лет, своего рода «эффектом колеи». Последний позволил, кстати, даже в условиях охватившего науку кризиса, дополняемого коррекцией тематических и методологических приоритетов [12], продолжать культивировать и популяризировать «морскую проблематику», одновременно частично адаптируя ее к новым российским географическим и политико-экономическим реалиям.

В постсоветских морских общественно-географических исследованиях устойчиво сохранялся, в частности, оформившийся еще в 1970-е годы (и абсолютно созвучный тому периоду) выраженный «экономический крен», предполагающий преимущественное внимание именно хозяйственным структурам и процессам. Вопреки рыночным метаморфозам в научном дискурсе неизменно (и, подчеркну, учитывая особую роль комплексообразования именно в «морских» сферах, вполне оправданно!) циркулировало и понятие «морехозяйственного комплекса» (в публикациях А. П. Алхименко, Г. В. Батуровой, Г. Г. Гогоберидзе, В. В. Ивченко, А. В. Мошкова и др.). Превалировали (следуя традиции) и отраслевые разработки с акцентом прежде всего на портовое хозяйство и морской транспорт (А. А. Романенко [13]), а также рыбодобычу в Мировом океане (А. П. Алексеев, С. И. Никоноров [14], Г. Д. Титова [15], В. В. Ивченко [16]). Именно эти отрасли уже в первой половине 1990-х годов, кстати, первыми испытали посткризисный подъем, стали (в особой мере — ведущие морские порты) значимыми «полюсами роста» как всего морского хозяйства страны, так и экономики непосредственно приморских территорий.

В русле укорененных еще в советский период фундаментальных методологических идей о сопряженности аквального (морского) и территориального как императиве географического анализа и наряду с этим сущностной характеристике пространственной организации, в том числе в условиях нашей страны [11], продолжала культивироваться приморская регионалистика [17], воспроизводились представления о приморской зоне [18], акцентировался «сдвиг» хозяйства к побережьям [19]. Соответствующая проблематика превалировала и в подготовленных в первые постсоветские годы диссертационных исследованиях: прибрежные зоны в Западной Европе и Европейской России (С. А. Фадеев, 1998), Севастопольский приморский регион и его структура хозяйства (Т. Е. Александрова, 1998), зонирование Черноморского побережья России в целях рационального природопользования (О. А. Чуканова, 2004), Петропавловск-Елизовская агломерация (Л. М. Илюшкина, 2004), портово-хозяйственные зоны Российского Приазовья (К. А. Армагенян, 2004), города азово-черноморского побережья Краснодарского края (А. А. Филобок, 2004), транспортная инфраструктура Азово-Черноморского побережья России (В. В. Шестернин, 2005).

Само исследовательское пространство «морской тематики» сохраняло при этом свою приуроченную к приморским городам асимметричную полицентричность. В ее формате благодаря «исторической колее» все 1990-е годы безусловным ведущим центром оставался Санкт-Петербург (Ленинград), где регулярно публиковались тематические сборники научных статей (в том числе и приуроченные к съездам Русского географического общества [20]), а также специализирующиеся на экономической географии Мирового океана отдельные монографии и брошюры [21], [22]. Аквально-территориальные структуры и процессы продолжали приоритетным образом рассматриваться и в регионоведческих работах ведущих исследователей Тихоокеанского института географии ДВО РАН (Владивосток) [23].

К началу 2000-х годов «эффект колеи» советской географии в целом тем не менее иссякал, постепенно уходили и былые лидеры, адепты ее «морского направления» (С. Б. Лавров — в 2000 году, С. Б. Слевич — в 2006 году, А. П. Алхименко — в 2012 году). Однако на этом фоне уже с середины 2000-х годов сама Россия в целом (экономика, селитебная система) стала все явственнее вновь «поворачиваться» к Мировому океану [24], актуализируя тем самым возрастающую потребность в наращивании активности и в сфере «морского» общественно-географического анализа.

Ренессанс российских морских экономико-географических исследований: важнейшие факторы и векторы

С середины 2000-х годов в Российской Федерации обозначился многоаспектный и весьма четко выраженный новый «всплеск» интереса к морской тематике, совмещавший следование ранее сложившейся исследовательской традиции с ее аппликацией (и адаптацией) к новым условиям и форматам (включая пространственные) активности в акваториях Мирового океана, равно как и на опоясывающих страну побережьях.

Восстановительный по своему базовому вектору, инерционный по тематике и инструментарию и при этом во многом предопределивший потенциал последующего развития (в рамках механизма «социальной эстафеты») ренессанс российской экономической географии Мирового океана, пришедшийся на «нулевые» годы XXI столетия, проявился по целому ряду знаковых направлений.

Во-первых, в обобщении факторов, особенностей и трендов динамики морского хозяйства уже непосредственно в формате Российской Федерации (весьма показателен и информативен в этом отношении тематический сборник «Морехозяйственный комплекс России», изданный в 2005 году в Санкт-Петербурге под редакцией А. П. Алхименко).

Во-вторых, в попытке системно проанализировать текущее состояние и приоритеты российских общественно-географических исследований в рамках разработки на географическом факультете МГУ им. М. В. Ломоносова гранта РФФИ (под руководством Н. С. Мироненко), целиком сфокусированного на проблематике Мирового океана [25].

В-третьих, в крайне значимом теоретическом обосновании феномена континентально-океанической дихотомии (базирующемся, в свою очередь, на сформулированных еще в начале 1920-х годов «евразийских» идеях П. Н. Савицкого), представленного в первой (и пока единственной) за весь постсоветский период докторской диссертации по специальности 25.00.24 (ныне — 1.6.13), посвященной учету «фактора моря» в пространственном развитии (с акцентом на его экстерналии для внутриконтинентальных территорий страны) и защищенной в 2006 году Л. А. Безруковым [26].

В-четвертых, в новом осмыслении проблематики районирования Мирового океана («взаимосвязанного с сушей» [27]), в первую очередь в публикациях Г. Г. Гогоберидзе.

Ренессанс «морской составляющей» в общественной географии оказался сопряжен также с последовательной реконцептуализацией ряда крупных российских макрорегионов именно как аквально-территориальных структур (что в дальнейшем предельно ярко проявилось в развиваемой П. Я. Баклановым и его коллегами-дальневосточниками идее «Тихоокеанской России»[28], [29]) либо территорий с обширными, превалирующими приморскими зонами и высокой степенью «морезависимости» их селитебных и хозяйственных подсистем (Арктика с ее «морским фасадом» [30], Юг России, включая его черноморское и каспийское побережья [31], а также российский Северо-Запад [32]). Это, в свою очередь, обеспечило заделы для дальнейшего (столь необходимого в условиях сложившихся углубляющихся диспропорций в пространственном развитии [33]) сфокусированного экономико-географического анализа приморских зон и регионов (включая рассмотрение различных аспектов формирования в их пределах инициированных геоэкономическими процессами транспортно-логистических коридоров [34] и портово-индустриальных комплексов [35]).

Благодаря научно-образовательной конъюнктуре, а также многоаспектному возрождению внимания к теоретико-методологическим аспектам исследований достаточно многочисленными в 2000-е годы оказались и защищенные по морской тематике кандидатские диссертации (табл. 1).

Примечание: * Кандидатских и докторских.

** Проанализирована тематика всех имеющихся в базе авторефератов по специальности «Экономическая, социальная, политическая и рекреационная география» за 2003— 2019 годы (авторефераты вне данного временного интервала в электронной библиотеке, к сожалению, не представлены); принадлежность «морской тематике» определялась на основе учета зафиксированного в названии объекта (морские акватории, приморские территории), а также предмета исследований (пространственная организация различных видов морехозяйственной активности, включая приморские формы расселения).

Характерно, что первоначально (в рамках «колеи» советской экономической географии Мирового океана, а также специфики первых постсоветских лет) в совокупности защищенных диссертационных работ превалировали производственные и хозяйственно-экологические аспекты: нефтегазовые проблемы Каспийского региона (М. Г. Жулинский, 2006), комплексное освоение прибрежной зоны Черного моря (С. Л. Сычёв, 2006), промышленная марикультура в Российском Причерноморье (Ю. Б. Елецкий, 2007), экологический менеджмент в морских портах Балтийского региона (К. Д. Шелест, 2007), рыбохозяйственная система Краснодарского края (Е. В. Буссель, 2009). Однако уже в концу 2000-х годов доминирующее (впрочем, существенно сократившееся) число защит оказалось посвящено туристско-рекреационной тематике: роли Темрюкского района в Азово-Черноморском рекреационном комплексе (Д. С. Веселов, 2007), Геленджика в рекреационной системе Черноморского побережья (Е. В. Мысливка, 2011), рекреационному природопользованию на Соловецких островах (Д. Ю. Поликин, 2011), региональным особенностям рекреационного освоения черноморского побережья (Д. Н. Фокин, 2012), месту Сочи в курортно-рекреационной системе черноморского побережья (С. В. Бутт, 2012), рекреационному водопользованию в Севастополе (Н. Ф. Лазицкая, 2014), индустрии туризма Океании (М. В. Гущина, 2016). И подобное структурное изменение, как видится, лишь отчасти было данью недолговечной научной «моде», отражая в большей мере начавшуюся (в сопоставлении с социально-экономической географией в целом с запаздыванием практически на 30 лет) «социологизацию» экономической географии Мирового океана, ее трансформацию в широкую по спектру интересов географо-обществоведческую субдисциплину. На этом фоне прирастали возможности для сокращения возникшей в постсоветский период предметно-содержательной дистанции между «морскими» и «сухопутными» общественно-географическими исследованиями для укоренения и тиражирования в общественной географии Мирового океана различного рода инструментальных инноваций, равно как и для роста «мореориентированности» всего нашего профессионального сообщества.

Новые импульсы и тренды в динамике «морской составляющей» общественно-географических исследований в современной России

С начала — середины 2010-х годов «морская ветвь» отечественной общественной (социально-экономической) географии обретает дополнительные импульсы и грани. Дальнейший рост морехозяйственной активности страны, ее все более заметное и целенаправленное позиционирование в Мировом океане [36] обеспечили предпосылки для диверсификации рассматриваемой субдисциплины, расширения «фронта» исследований (включившего в себя систему морских трубопроводов [37], судостроение [38] и др.) со смещением акцента на инфраструктурное обеспечение морских интересов России и ее крупнейших корпораций [39], на кластеризацию и комплексообразование [40], [41].

Наметившееся (весьма позитивное и продуктивное!) «сближение» морских исследований с другими областями общественно-географического знания воплотилось в идентификации (и анализе) морской тематики в таких динамичных, пропульсивных направлениях нашей науки, как трансграничная регионалистика (в ее фокусе оказались трансграничные морские регионы, причем, в особой мере, Балтика [42]), а также геополитика (в русле фундаментальных общепланетарных геостратегических изменений также начавшая вновь, два десятилетия спустя после первых постановочных отечественных работ [43], постепенно проявлять свой «морской вектор» [44], [45], [46]).

Рост для России геополитической значимости как в целом Мирового океана, так и (в еще большей мере) опоясывающих страну морских акваторий создал предпосылки для морских исследований на стыке с популярной в последние годы лимологией. Это воплотилось не только в заметном росте внимания к вопросам приморской регионалистики (включая межрегиональную компаративистику [47], типологию приморских территорий [48]), но и в обосновании концепта морского порубежья Российской Федерации как континуально-дискретного общественно-географического образования, особо значимого для геополитики страны и ее геоэкономических интересов, формируемого и интегрируемого иерерхическим соразвитием ведущих морехозяйственных центров («опорных баз» [49]).

Характерная для последнего десятилетия выраженная регионализация морских общественно-географических исследований позволила прирастить и укрепить сеть специализирующихся на «морской тематике» российских научных центров (в их ряду значимое место заняли Калининград, Краснодар, Ростов-на-Дону, Симферополь). Дополнительными «драйверами» активности в области социально-экономической географии Мирового океана оказались при этом такие новые для страны обстоятельства, как включение в ее состав Крымского полуострова (ставшего одним из ключевых объектов морской политики страны [50]), «посткрымское» позиционирование Калининградской области в Балтийском регионе (где существенно возросшие риски [51] и ресурсные барьеры развития противоречиво сочетаются с устойчивой привлекательностью приморских территорий для населения [52]), а также декларируемое (и отчасти уже реализуемое) смещение приоритетов пространственного развития страны как «на восток», так и в Арктическую зону, воплотившееся в целой плеяде соответствующих постановочных и обзорно-аналитических работ [53], [54], [55], [56].

Существенный импульс современной активизации российских морских географических исследований придала и их финансовая поддержка со стороны Российского научного фонда (в 2015—2021 годах на базе Южного федерального университета реализованы крупные межрегиональные сетевые проекты «Трансграничное кластерообразование в динамике экономических и селитебных систем приморских территорий Европейской России» и «Евразийские векторы морехозяйственной активности России: региональные экономические проекции»), а также Русского географического общества (грант «Российская Балтика: состояние, проблемы, перспективы»), обеспечившего условия для проведения в ноябре 2017 года в Санкт-Петербурге первой в стране научной конференции «Проблемы морского пространственного планирования».

На фоне возрастания геостратегической значимости приморских территорий и тяготеющих к ним морских акваторий проявились и разноплановые попытки вычленить общественно-географическую специфику собственно «приморского» (в расселении, миграциях, инновационной активности и т. п. [57], [58], [59]). Одновременно были озвучены концептуальные представления о «факторе моря» в пространственном развитии, о «мореориентированности» общества и его территориальных структур, о сопряженности «морского» и «внутриконтинентального» в общественно-географической динамике [60].

Фиксируя многоаспектные проявления развития современной российской социально-экономической географии Мирового океана, следует одновременно констатировать сочетание присущих данной субдисциплине позитивных трендов с консервацией ее сложившегося в первые постсоветские годы местоположения как в целом достаточно периферийной области научного знания, явления «второго эшелона». Морская тематика испытывает существенный кадровый дефицит (в настоящее время к ней тяготеет не более 5 % от общей численности российских географов-обществоведов<1>), а также недостаток достоверной социально-экономической (и экономической — в особой мере!) информации. Невысока и неустойчива (по отдельным годам) презентация морских исследований в ведущих профильных периодических изданиях (табл. 2).

Арьергардное развитие российской социально-экономической географии Мирового океана (заведомо невыигрышное в ситуации общей стагнации науки, в том числе российской [61]) предопределяется также ее слабой инновационностью и прикладной ориентированностью, равно как и недостаточностью «стыковки» между морской тематикой и иными областями общественно-географического знания. Ситуация порождает существенный диссонанс между актуализацией морских исследований и возможностями их реализации в рамках имеющегося научного инструментария и сложившейся тематики, что требует преодоления.

Приоритетные задачи и важнейшие перспективные направления развития российской социально-экономической географии Мирового океана

На современном этапе в России в разработке морской тематики (в ее обществоведческих, социально-экономических аспектах) вновь (как и полвека назад) нужен системный, качественный «рывок», вмещающий в себя как дальнейшее ускоренное формирование (и обособление) исследований Мирового океана и его побережий в качестве относительно самостоятельной субдисциплины, равнозначной другим направлениям общественной географии, так и развитие морской ветви нашей науки «вширь» и «вглубь» на основе реализации ее интеграционного потенциала, способности к междисциплинарной, международной кооперации и заимствованиям в изучении межсредовых акватерриториальных структур и процессов.

Развитие «вширь» предполагает прежде всего завершение пролонгированного процесса трансформации изначально сложившейся (и превалировавшей практически весь постсоветский период) экономической географии Мирового океана в «морскую составляющую» общественной географии. Здесь важна не только дальнейшая «гуманизация» морских исследований (с акцентом на ускоренное «доформирование» их геокультурологического «пласта», включая вопросы «морской культуры», «приморской идентичности», образа тех или иных морских акваторий, кросс­культурного взаимодействия в приморских зонах и т. п.), но и тиражирование, укоренение морской тематики за пределами собственно субдисциплины, своего рода «мореориентированность» всей общественной географии (предполагающая внимание к «морским» пространственным структурам и процессам со стороны всех без исключения разделов общественной географии). Успех в этом направлении создаст предпосылки для решения и более общей, актуализированной, фундаментальной задачи — «маринизации» географической картины мира в контуре пространства русского языка и российской культуры.

Основной вектор развития «вглубь» связан, как видится, с разработкой инструментария рассмотрения «морского» и «внутриконтинентального» в их сложной, многоаспектной, противоречивой сопряженности, взаимообусловленности. Заделы в этом направлении пока представлены немногочисленными публикациями по проблематике хинтерландов крупных морских портов (наподобие Новороссийского, Усть-Луги, Находки и др. [62], [63], охватывающих подавляющую часть российского пространства, включая и географически удаленные от моря территории). Не менее востребованы и исследования роли глобальных изменений (природно-климатических, технико-технологических и др.) в действии «фактора моря», его проекции на пространственную организацию общества, включая полимасштабное акватерриториальное системообразование (с крайне необходимым для современной России акцентом на формирования центро-периферийных структур «морских» регионов во взаимосвязи с геополитическими и геоэкономическими процессами). Требуют своего включения в арсенал отечественной общественной географии Мирового океана и современные (непрерывно совершенствуемые, нарабатываемые) технологии научного поиска: коммуникационные, аналитические, когнитивные (включая использование потенциала искусственного интеллекта, больших баз данных и т. п.).

В текущем XXI столетии морское хозяйство страны развивается как часть глобальной структуры; его важнейшие компоненты в высокой степени интернационализированы, а приморские регионы в своей массе включены в трансграничные акватерриториальные структуры в качестве «двойной» и «тройной» периферии. Учет данного обстоятельства, а также императива «национализации» (и регионализации) позитивных эффектов присутствия России, ее корпораций в акваториях Мирового океана призван стать одной из первостепенных задач уже отчасти формирующейся (в том числе и постановочными работами в области морского планирования [64]) «морской составляющей» регулирования пространственного развития страны, ее встраивания в общую систему менеджмента на федеральном, региональном, муниципальном и корпоративном уровнях. Необходима в данном контексте и общая интернационализация отечественных морских исследований в области общественной географии, включающая как «продвижение» за рубеж россиеориентированной морской повестки, так и (что не менее важно!) создание условий (лингвистических, инструментарных, информационных) для повышения статуса и признания российских наработок по Мировому океану, восприятия, осмысления (критического, в соотнесении с условиями Российской Федерации) наиболее значимых трендов, подходов и достижений, циркулирующих в глобальном научном пространстве.

Заключение

Эволюция науки (в ее национально, геокультурно очерченных форматах) неотделима от судеб, исторических траекторий соответствующих народов, стран, цивилизаций. Став неотъемлемой составляющей предметно-объектной сферы советской (российской) социально-экономической географии, проблематика Мирового океана лишь в первые после распада СССР годы оказалась «в тени», отошла на «второй план», с середины 2000-х годов вновь актуализируясь, обретая (усилиями трех поколений географов) дополнительные импульсы в своей динамике, демонстрируя новые содержательные грани. «Морские» позиции и интересы современной России, ее четко озвученные геостратегические перспективы и приоритеты<2> — создают безусловный запрос на дальнейшее развитие отечественной общественной географии Мирового океана.

Исследование выполнено за счет гранта РНФ 22-28-00022 «Геоэкономические и геополитические детерминанты трансформации центро-периферийных структур в трансграничных «морских» регионах: концептуализация, мониторинг и моделирование в интересах государственного управления (на материалах Балтики, Каспия и Причерноморья)» в Южном федеральном университете.