2014 Выпуск №1(47)

В трактате «О всеобщей спекулятивной философии» И. Н. Тетенс пытается обосновать возможность и необходимость метафизики как общей спекулятивной науки. Основная задача Тетенса — защитить метафизику от ее противников, среди которых наиболее серьезным он считает Д. Юма. В этой связи Тетенс подвергает резкой критике традиционный эмпиризм и разрабатывает новый взгляд на опыт и основания его достоверности. Главным предметом своей критики делает популярную философию, апеллирующую к обыденному рассудку, и защищает от ее нападок систематическое знание вообще и метафизику в частности. В споре сторонников «геометрической философии Лейбница-Вольфа» и их противников ему удается занять нейтральную позицию, осуществив своеобразный синтез британской наблюдающей философии, французской рассуждающей философии и геометрической философии Лейбница-Вольфа. Тетенс выделяет два основных раздела метафизики: интеллектуальная метафизика, которая опирается на внутренний опыт и имеет дело с бестелесными сущностями, и «философия телесного», связанная с телесными вещами и их свойствами (физика, математика и др.). Оба раздела метафизики нуждаются в общей для них фундаментальной науке, которая определяла бы их статус как теоретических. Такую фундаментальную науку Тетенс называет «трансцендентной философией». Фактически, Тетенс закладывает основы новой, феноменологической методологии, направленной на такое изучение сознания, которое исключало бы из исследования установки, основанные на предрассудках метафизического и обыденного разума.

In his treatise On General Speculative Philosophy, J. N. Tetens sets out to justify the possibility and necessity of metaphysics as a general speculative science. His primary objective is to defend metaphysics against the opponents, the most serious of which, in Tetens’s opinion, is D. Hume. In this connection, Tetens sharply criticises traditional empiricism and develops a new perspective on experience and the bases of its certainty. The main target of his critique is ‘popular philosophy’, which appeals to common understanding; he seeks to defend it from the criticism of systemic knowledge in general and metaphysics in particular. In the argument between the advocates of the Leibniz-Wolff geometric philosophy and their opponents — enlighteners-eclecticists and pietists, Tetens manages to take a neutral position conducting a synthesis of the British observing philosophy, French ‘reasoning philosophy’, and the Leibniz-Wolff ‘geometric philosophy’. Tetens attempts to show the limitedness of common understanding and the supremacy of scientific reason. In this relation, he is an advocate of the Leibniz and Wolff’s philosophy oriented towards the ideal of scientific reason. He identifies to major branches of metaphysics: intellectual metaphysics based on internal experience and dealing with incorporeal entities and the ‘philosophy of the corporeal’ dealing with the things corporeal and their properties (physics, mathematics, etc.). Both branches of metaphysics require a common basic science, which would define their status of theoretical sciences. Tetens calls such science ‘transcendental philosophy’, since its notions are transcendental. Having rejected reductionism and the related metaphysical premises of traditional empiricism, Tetens creates the framework for a new, phenomenological methodology aimed at such study of consciousness that would exclude attitudes based on the prejudices of the metaphysical and common understanding.

Необходимость — ключевое философское понятие, которое фигурирует в различных дисциплинах, от логики до онтологии. В немецкой философии эпохи Просвещения этому понятию была посвящена значительная часть рассуждений многих мыслителей. Необходимость для них связана не только и не столько с логикой, сколько с дисциплинами  общей и специальной метафизики. Это обусловлено тем, что закон достаточного основания, введенный Лейбницем, тесно связан с рассматриваемым понятием. Признание закона достаточного основания одним из двух основных принципов философии неизбежно ставит вопрос о необходимости всех вещей, поскольку у всего существующего есть достаточное основание, почему оно существует. Любое высказывание, любое действие, любая вещь в таком случае будет предопределена ее основанием. Такое положение дел исключает любую случайность и возможность какого-либо свободного действия, что подрывает основы этики. Многие философы пытались избежать подобного фатализма, расширяя и уточняя понятие необходимости, выделяя различные ее виды, например необходимость условную и безусловную, абсолютную и гипотетическую, моральную, природную и др. Рассматривается понятие необходимости в основных философских произведениях Готфрида Вильгельма Лейбница, Христиана Вольфа, Иммануила Канта, Христиана Августа Крузия и других авторов, а также ихпопытки сочетать необходимость, появившуюся вследствие введения закона достаточного основания, со свободой. В ходе исследования показывается, что необходимость в XVIII в. понималась очень широко, она занимала особое место в метафизике вообще и в космологии, психологии, теологии и этике в частности.

Necessity is a key philosophical notion, which is used in different disciplines from logic to ontology. In the German philosophy of the Enlightenment, this concept was central to the work of many thinkers. For them, necessity is related not only to logic but rather to the disciplines of general and special metaphysics. It is explained by that the principle of sufficient reason introduced by Leibniz is closely linked to the notion under consideration. The recognition of this principle as one of the two basic principles of philosophy inevitably raises the question about the necessity of all things, since all that exists has a sufficient reason behind its existence. In this case, any statement, any action, any object would be predetermined by its reason. Such state of affairs excludes any possibility of any accidents or free actions, which undermines the foundation of ethics. Many philosophers tried to avoid such fatalism through expanding and refining the concept of necessity and identifying its different types, for example, conditional and unconditional, absolute and hypothetical, moral, natural and others. The article considers the concept of necessity in the major philosophical works of Gottfried Wilhelm Leibniz, Christian Wolff, Immanuel Kant, August Christian Crusius and other authors, as well as their attempts at harmonizing the principle of sufficient reason with freedom. It is demonstrated that, in the 18th century, necessity was understood very broadly, it held a special place in metaphysics in general and, in particular, in such metaphysical disciplines as cosmology, psychology, theology, and also ethics.

Рассматривается философия искусства А. А. Фета. Он один из представителей «чистого искусства» в русской поэзии, творчество которого противопоставлялось искусству тенденциозному, связанному с решением социально-политических задач времени. Однако объективная логика природы искусства делала поэзию А. А. Фета дополнительной по отношению к революционно-демократической
поэзии. А. Фет руководствовался принципами эстетики Канта, согласно которой функция искусства — конституирование мира ценностей. Оно не заменяет и не может заменить ни науки с ее назначением познавать мир, ни нравственности с ее назначением организации мира общественного. Принцип чистоты, или принцип обособления, присущий философии Канта, применялся А. Фетом к искусству. Это означает, что искусство для искусства вовсе не ограничивается эстетическими ценностями, а несет всё их многообразие. Особую роль конечной цели и предельной ценности А. Фет предназначает поэзии, а в ней — философской лирике. Поэт-мыслитель — вот его идеал поэта.

This article is devoted to A. A. Fet’s philosophy of art. He is a representative of ‘pure art’ in Russian poetry, whose works were opposed to tendentious art serving the socio-political agenda of the time. However, the objective logic of nature of art made A. A. Fet’s poetry complimentary to revolutionary-democratic poetry. A. Fet was guided by Kant’s principle of aesthetics stating that the function of art is constituting the world of values. It does not and cannot replace either science, which is meant to cognise the world, or morality, which is meant to organise the world of the social. The principle of purity characteristic of Kant’s philosophy was applied by A. Fet to art. It means that art for art’s sake is not limited to aesthetic values but includes their whole range. A. Fet gives the role of the ultimate end and value to poetry and thus philosophical poetry. The poet-thinker is his ideal of a poet.

Предпринимается попытка, с одной стороны, вписать творчество русского философа Гессена в неокантианскую традицию, с другой — указать на своеобразие его философской позиции в рамках неокантианства. Выделяется два важных аспекта в анализе творчества русского мыслителя: его внимание философской практике и эволюция его философских взглядов в сторону платонизма.
В проблеме философской практики мы у Гессена как ни у кого другого из русских философов сталкиваемся с разведением понятий практической философии и философской практики, или «конкретной философии». Если практическая философия есть этика, то философская практика — педагогика. Именно поэтому главные свои усилия русский философ прикладывает к вопросам разработки педагогической теории, критикуя при этом позицию П. Наторпа за сведение педагогики только к этике. По мнению автора, творчество позднего Гессена представляет собой наиболее явный образец эволюции понимания важнейшего значения религии для фундаментальности философской позиции, оставляя философию и религию неслиянными, толчком к которой послужил интерес к философским идеям Соловьева и Достоевского. Основание, на котором русский философ утверждал религиозную перспективу своей позиции, он находит в платонической традиции.

This article attempts, on the one hand, to inscribe the works of the Russian philosopher Hessen into the Neo-Kantian tradition and, on the other hand, to emphasise the originality of his philosophical position in the framework of Neo-Kantianism. The author identifies two important aspects in the analysis of the Russian thinker’s works: his attention to the philosophical practice and the evolution of his philosophical views towards Platonism. As to the problem of philosophical practice, when analyzing Hessen’s works — unlike the works of other Russian philosophers, one faces the acute problem of separation between the concepts of practical philosophy and philosophical practice or ‘concrete philosophy’. If practical philosophy is ethics, philosophical practice is pedagogy. Thus, the Russian philosopher spares no effort to develop a pedagogical theory criticizing, at the same time, Natorp’s position for reducing pedagogy to ethics. The author believes that the later works of Hessen set an example of the evolution of the understanding of the key importance of religion for the solidity of a philosophical position, which leaves philosophy and religion isolated. The stimulus for this evolution was his interest in the philosophical ideas of Solovyov and Dostoyevsky. Hessen found the foundation for the religious perspective of his position in the Platonic tradition.

Рассматривается вопрос о природе искусства в философии Г.-Г. Гадамера, в том числе критика кантовского «эстетического сознания» и субъективации эстетического опыта в кантовской философии. Согласно Гадамеру, искусство имеет дело с истиной и относится не столько к сфере эстетики, сколько к онтологии. Искусство, по Гадамеру, — это прежде всего опыт познания истины. В основе искусства, согласно философской герменевтике Гадамера, лежит категория мимесиса, базирующаяся не на платоническом понимании подражания как создания копии, но на мимесисе как онтологической категории, связанной с осуществлением «прироста бытия». На примере лирической поэзии Гадамер показывает, что категория подражания связана с преобразованием в структуру (Verwandlung ins Gebilde) и отсылает к миру как смысловому целому. Теорию мимесиса в языке Гадамер объясняет по аналогии с концепцией  «внутреннего слова» и приходит к выводу о том, что в конечном человеческом слове заложена бесконечность целого смысла, что делает слово лирической поэзии герменевтическим свершением.

This article deals with the essence of art in Gadamer’s philosophy, including his critical approach to Kantian aesthetical consciousness and subjectification of aesthetical experience in Kant’s philosophy. According to Gadamer, art deals with the notion of truth and should be associated not with aesthetics, but rather with ontology. Thus, art is the experience of truth. In Gadamer’s philosophical hermeneutics, the basis of art is the notion of mimesis, which is not the Platonic copy of idea, but an increase in being. Gadamer uses lyrical poetry to show that mimesis should be regarded as transformation into structure (Verwandlung ins Gebilde) and addresses the world as a significant whole. He explains mimesis in poetry by analogy with the “inner word” doctrine and comes to the conclusion that the finite human language is rooted in the infinite whole of the world’s experience, which makes a lyrical poem a hermeneutical process and an event of truth.